Стивен Лаберж

практика осознанных сновидений

это было последнее из кошмарных сновидений Маркуса. Поль Толи также отмечал, что открытое и смелое поведение во сне часто приводит к тому, что внешний вид других существ становится менее угрожающим.9 С другой сто¬роны, если пытаться заставить их исчезнуть, они могут стать еще страшнее, как в случае со Скоттом Спэрроу.

Темной ночью я стоял в прихожей возле своей комнаты. В парадную дверь вошел отец. Я сказал ему, что это я, причем так, словно боялся напугать его или спровоцировать напа¬дение. Я боялся, сам не зная чего.

Взглянув в сторону, я сквозь дверной проем увидел темную фигуру, напоминающую большое животное, и с ужасом указал на нее. Животное, оказавшееся огромной черной пантерой, вошло в дверь. В ужасе я протянул к ней обе руки и, положив их ей на голову, сказал: «Ты всего лишь сон». Но нотки сом¬нения в этом утверждении помешали рассеять мой страх.

Я помолился Иисусу, чтобы он защитил меня, но страх так и не исчез, пока я не проснулся.10

В данном случае сновидец использовал свою осознанность, чтобы попытаться во cue заставить исчезнуть устрашающее существо. Этот прием мало чем отличается от попытки убежать от монстров. Если бы Спэрроу догадался, что во сне пантера не может нанести ему вреда, уже одна эта мысль рассеяла бы его беспокойство. Страх — это ваш худший враг во сне; если вы сразу не избавитесь от него, он будет расти, подавляя вашу уверенность в себе.

Однако многие начинающие осознанно сновидящие пона¬чалу склонны использовать открывшиеся перед ними новые

199

возможности для продолжения все более изощренных схваток со страхом. Это происходит из-за естественной инерции мыш¬ления. Если сон, в котором вам причиняют вред, становится осознанным сновидением, вы псе равно будете убегать от опас¬ности, даже зная, что бежать не от кого. В течение первых шести месяцев ведения записей своих осознанных сновидений я время от времени страдал от такого рода умственной инерции, пока нижеприведенный сон не изменил навсегда мое поведение.

Яубегал от кого-то, карабкаясь вниз по стене небоскреба, как ящерица. Потом мне пришло в голову, что лучше было бы улететь отсюда, и когда я полетел, то понял, что сплю. При приземлении мой сон и моя осознанность рассеялись. Затем я увидел, что сижу в лекционном зале и имею удовольствие слу¬шать Идриса Шаха (выдающегося суфииского учителя), ком¬ментирующего мой сон. «Это хорошо, что Стивен осознал, что спит, и смог полететь, —заметил он приглушенным го¬лосом, — жаль только, он не понял, что не было никакой необ¬ходимости