Ричард Кавендиш

Учебник чёрной магии

достичь божественного

состояния гностики считали знание (гнозис), полученное посредством

божественного вдохновения. Из этого естественным образом вытекало презрение

к традиционной морали: ведь достичь небес человек мог только благодаря

гнозису, и праведная жизнь здесь была ни при чем. Одни гностики подвергали

себя суровой аскезе, дабы освободиться от оков порочного земного мира.

Особое отвращение они питали к деторождению, полагая, что оно лишь

умножает стадо рабов, подчиненных Архонтам. Другие же избирали прямо

противоположный путь. По словам Иринея, ученики гностика Валентина верили,

что человек, обретший гнозис, становится "духовной субстанцией", т. е., по

сути дела, богом. Что бы он отныне ни делал, он останется чист и

непорочен. Уверенные в своей божественной правоте, такие гностики

совращали своих учениц и предавались всем плотским соблазнам "с превеликой

жадностью". Последователи Симона Волхва также вели распутную жизнь и

занимались чародейством *.

Гностики могли на это ответить, что в порочном образе жизни заключена

истинная добродетель. Ведь для них мир был греховен по своей сути, а

общепринятые моральные нормы были изобретены Архонтами, чтобы держать

людей в повиновении. Злой бог Иегова передал людям через Моисея лживый

закон и порочные заповеди; он же вдохновлял пророков на проповедь

лжеучения. Единственный способ избавиться от рабства, нарушить планы

Архонтов и достичь спасения - это нарушить все традиционные условности.

Некоторые гностики, исповедовавшие этот принцип, доходили даже до разрыва

с дуалистической теорией, но зато приближались к основам теории

магической. Они заявляли, что добро и зло - это ничего не значащие ярлыки

и что путь к совершенству лежит через опыт: человек должен испытать в

своей жизни все. "Ибо они полагали, - говорит Ириней о гностиках,

веривших, что мир сотворен Дьяволом, - что добро и зло существуют лишь в

человеческих представлениях. А потому они считали, что души, посредством

переселения из одного тела в другое, должны обрести опыт всевозможного

рода жизни и всевозможного рода действий", дабы "их души, испытав

всевозможного рода жизнь, ничего уже не желали, покидая землю".

Переселение из одного тела в другое было необходимо лишь в том случае,

если адепт за одну жизнь не успевал проделать "все те вещи, о коих мы не

смеем ни говорить, ни слушать и о коих не должны даже помышлять в сердце

своем *".

Все эти гностические представления отлично вписываются в общую концепцию