Евгений Гаркушев

НИЧЕГО, КРОМЕ МАГИИ 1-2 часть

вынужден полагаться на

выводы друга.

Однако же... мозоли, и предположительно - от копания... Не закапывал

ли горемычный, скромный Иван свои жертвы? Да так поспешно, что сбил в

кровь руки?

Если сначала в темных делах можно было поневоле заподозрить постоянно

находившегося в лаборатории Константина, то теперь нельзя было

равнодушно относиться к Ивану. Так называемому немому. Немому, который

совсем не знал языка жестов.

Мы с Касымом присели за столик, свободный от оборудования. Прямо

передо мной оказались личные шкафчики студентов, работавших в

лаборатории. Медные таблички наличествовали только на семи шкафчиках из

восьми. Слева направо стояли шкафы Терентия Дорошенко, Дмитрия

Самоиленко, Семена Протасова, Константина Тоцкого, Олега Кучмасова,

Ивана Иванова и Дмитрия Белова.

Из надписей на шкафчиках я узнал наконец фамилии Ивана и Константина.

Если последний имел аристократическое, знаменитое еще в старой Руси

родовое имя, то Ивановых всегда было предостаточно. И анонимки чаше

всего подписывали этой фамилией. О Кучмасове и Белове я до сих пор не

слышал. Кто такие? Где сейчас? Может быть, уже окончили университет, а

таблички со шкафов не сняли?

В разгар нашей беседы к шкафчикам подошел Константин. Вчера, в то

время, когда исчез Терентий, его в лаборатории не было. Да и сегодня

утром тоже. Что, вообще говоря, довольно странно - обычно студент не

отходил от приборов.

- Не присядете ли с нами, господин Тоцкий? - предложил я.

Константин испуганно вздрогнул, вгляделся в наши лица и опустился на

лавку рядом со столом.

- Работаешь здесь? - поинтересовался Касым.

- Практикуюсь, - ответил Константин.

- А что же вчера тебя в лаборатории не было? - прямо спросил я. - Да

и сегодня ты не спешил...

- Болел, - мрачно ответил Тоцкий.

- Теперь выздоровел?

- Выздоровел.

- Про Терентия слышал?

- Кто же не слышал? - глянув на меня исподлобья, ответил Константин.

- И как считаешь, кто виноват?

Студент задумался. В глазах его отразилась тоска.

- Если бы я не был ученым, ответил бы: дьявол, - решительно заявил

он.

- А что мешает так заявить ученому-богослову? - спросил я.

- Я не богослов. Но ответ знаю. То, что дьявол не вмешивается

напрямую в дела людей. Ему это запрещено. Только через своих слуг. Но и

слуг у него достаточно.

- И какой же слуга в ответе за это? Зверь, человек? Неизвестный или

свой?

Константин пристально посмотрел на меня: