Евгений Гаркушев

НИЧЕГО, КРОМЕ МАГИИ 1-2 часть

Точнее, я все

больше здесь ночую, но комната за мной закреплена. А он домой ночевать

ходил - там ведь кухня, шкаф с припасами... Стало быть, сложил он

инструменты, которыми работал... Мне еще заставлять его пришлось, он все

порывался домой убежать - кричал, что темно уже, кушать хочется. Темно,

не темно - сделал дело, гуляй смело. Все нормальные люди через главный

корпус в студгородок ходят. Особенно ночью. В рощах темно - хоть глаза

выколи, корни из земли торчат, споткнуться можно. А Дима поперся прямо

через тутовник. Есть там тропка, только по ней и днем идти - лицо все

исхлещешь. Короче, конечно, в два раза, но, по-моему, лучше прогуляться

перед сном по ровным дорожкам. Одним словом, я последний был, кто его

видел. Утром на работу Дима не пришел. Никто и не всполошился. Может

быть, животом мается - с ним это часто бывало, после того как обожрется.

И на следующий день нет. На третьи сутки профессор заинтересовался, где

же студент, послал курьера в общежитие, а там ему сообщают, что уже три

дня Димы нет. Принялись копать и выяснили, что он до общежития так той

ночью и не дошел. Ну, искать его начали по садам. Сумку нашли, в ней

протухшие бутерброды. А Димы и след простыл.

- Может, он сбежал просто? Или ушел? Или украли его?

- Маловероятно, - отрезал Константин. - В тутовнике сумка валялась.

Бутерброды он просто так никогда бы не бросил, особенно на ночь глядя,

когда столовая не работает. И что украли его - сомнительно. Как такую

тушу транспортировать? Проще уж было Семена украсть. Его, кстати, позже

мертвым нашли. А Самойленко, боров толстый, мог только под землю

провалиться. Или пышными калачами его куда-то заманили.

- Не очень-то ты Диму любил, - заметил я.

- А за что его любить? Да и вообще, как можно уважать человека, для

которого его брюхо важнее науки?

Я изобразил понимающий кивок, хотя студент Слуцкого нравился мне все

меньше, а Константин продолжил:

- Вот, к слову, о Семене Протасове. Неплохой был парень. Только руки

все время синие и уши. Сердце очень больное. Молодой, а уже инфаркт

перенес. Но наукой занимался рьяно - хотел хоть что-то успеть. У Семена

привычка была - он у-шу занимался. Китайской гимнастикой. Понемногу, для

тонуса. Причем в любое время суток: утром, днем и ночью, когда желание у

него появлялось. Выходил в сад, садился под яблоней и дышал. Больше ему

почти никаких упражнений нельзя было делать. И вот вышел он как-то под

вечер, и два часа его нет. Мы с дядей Пашей - лаборантом здешним, тоже