Евгений Гаркушев

НИЧЕГО, КРОМЕ МАГИИ 1-2 часть

о том, что это

невозможно ни при каких обстоятельствах.

- Нет, нет, - засмеялся я. - И не рассказывайте. Я ведь занимался,

этим вопросом не один год. Даже классическая физика не формулировала

вопрос подобным образом: ни при каких обстоятельствах. Хотя бы потому,

что там время совершенно не определено как физическая величина. Все

явления только включают его как составную часть. А мои обстоятельства -

исключительные. Я был вышвырнут в будущее заклинанием. А заклинания, в

отличие от многих физических процессов, обратимы. Это неоспоримый факт.

Поэтому я надеюсь найти ключи к использованному против меня заклинанию и

вернуться. В ту же точку пространства-времени, откуда меня столь грубо

изъяли...

- Но тогда вы сможете изменить прошлое и будущее, - заметил отец

Кондрат. - Возможно ли это?

- Все мы изменяем будущее каждым своим шагом, каждой мыслью, -

улыбнулся я. - И если в нашем мире все привыкли к тому, что прошлое и

будущее только одно, в других мирах, с несколькими временными

координатами, все прекрасно понимают, что и прошлое, и будущее

многовариантны. И каждый вариант доступен существу с высокоразвитым

сознанием. В какой-то степени оно может прожить несколько жизней. Или

даже их бесчисленное множество.

- Под "существом" вы понимаете Бога? - поинтересовался митрополит.

- Вовсе нет. В первую очередь - человека, - ответил я. - Или любой

другой разумный вид.

- Вы бывали в таких мирах? - с надеждой спросил отец Кондрат.

- Что вы... Я недостаточно развит для этого. Но, как говорил мой

учитель, все мы рано или поздно в них окажемся.

Не знаю, противоречит ли это доктрине нашей веры, - вздохнул

митрополит. - Вселенские Соборы нынче не собираются, а теология не стоит

на месте. Как тут не впасть в ересь, внимая прельстительным слухам?

- Каким именно? - поинтересовался я.

- Не важно, - мягко улыбнулся митрополит. - У каждого человека есть

свои желания. Но мы должны в первую очередь исполнять волю Бога.

***

На берегу неспешно и достойно отслужили панихиду по погибшим морякам. Воины, убившие врагов в бою, исповедались, и отец Кондрат наложил на каждого епитимью, причем епитимья эта зависела не от числа врагов, убитых воином, а от того, с какими чувствами он сражался. Если убивал с яростью - поститься нужно было дольше. Если со скорбью - меньше.

Артиллерист Зураб, оказавшийся небольшим и смуглым, крепкого сложения

черноусым человеком, получил из рук митрополита награду - большую