Евгений Гаркушев

НИЧЕГО, КРОМЕ МАГИИ 1-2 часть

и сам не понял, отчего он вдруг так развеселился, почему стало

легко на душе, зачем он рассказывает Наташе байку, услышанную невесть когда.

Просто потеплело на шее под рубашкой гранатовое ожерелье, и мир стал

выглядеть веселее.

- Будем вместе работать во имя того, чтобы скорее объединиться с братьями

по разуму! - говорила между тем со сцены Далила. - Выберем нужных людей в

думу, соберем пожертвования на храм! Пока сборщики будут ходить среди вас, я

спою...

И Далила запела.

Брентон замер, вслушиваясь в слова. Сергей удивленно поднял глаза на

эстраду, и даже ругавший певицу Молоканов начал мурлыкать что-то себе под

нос. Песня звучала очень красиво. Мотив так и затягивал, увлекал в дальние

дали, заставляя вспоминать о прошлом и надеяться на будущее. Слова были

самыми незатейливыми - о любви, об измене, о верности и предательстве...

В середине песни Брентон вдруг заявил во всеуслышание:

- У меня внутренний моральный конфликт.

Молоканов посмотрел на авенорца, которого друзья выдавали за канадца, с

подозрением.

- В каком смысле? - поинтересовался Сергей.

- Чарующая мелодия. И одновременно страшная. А слова вообще непонятно,

правильные или нет.

- Как - правильные? - удивилась Наташа. - Музыка - искусство, оно не

может быть правильным или не правильным. Искусство - дело вкуса...

- Нет, искусство может быть злым и добрым, - не согласился Брентон. - А

что поет эта женщина, я не совсем понимаю. Вроде бы песня дает положительный

заряд, но увлекает в самые темные глубины животного подсознания...

На тротуар неподалеку от беседующих молодых людей въехала серебристая

"БМВ". Телохранители, сторожившие подступы к сцене, положили руки на оружие.

С одной стороны, новая машина не представляла непосредственной угрозы. С

другой - это же не лимузин их певицы. Он не может игнорировать все

запрещающие знаки на центральной улице города и разъезжать по тротуару.

Тонированное стекло водителя опустилось. Ульфиус, сидевший за рулем,

подмигнул молодым людям.

- Поехали. Дома у Наташи все чисто. И не было никого.

- Даже родителей? - встрепенулась Наташа, покинув увлекшихся разговором

молодых людей и садясь на переднее сиденье. - Они, наверное, страшно

беспокоятся...

- Не беспокоятся, - улыбнулся Ульфиус. - Перед отбытием я отправил им

письмо от твоего имени.

- А что ты в нем написал? - встревоженно спросила девушка.

- Да то, что они сами захотят прочесть, - объяснил магистр. - И то, что