Евгений Гаркушев

НИЧЕГО, КРОМЕ МАГИИ 1-2 часть

техникой. - Думаю, не имеет смысла ничего

скрывать. Мы у друзей.

Сергей недоверчиво хмыкнул, потом кивнул головой:

- Ты права.

А Наташа уже устроилась в кресле, положила руки на шар и сказала:

- Наталья Владимировна Соловьева. Русская. Двадцать три года. Что еще

сказать? - обратилась она к Сергею.

- Прописку, - усмехнулся Сергей. - Не замужем, детей не имею. Группа

крови вторая.

- Я серьезно спрашиваю! - обиделась Наташа.

- И я серьезно. Откуда я знаю? Надо подумать. Сергей тоже подошел к

креслу, устроился поудобнее и отчеканил:

- Сергей Николаевич Лунин, аспирант, специальность - физик, посвящен в

Орден Огня магистром Ульфиусом. Земля, Россия. Тысяча девятьсот семьдесят

седьмого года рождения от Рождества Христова... Хватит, пожалуй...

- А прописка как же? - мстительно спросила Наташа.

- У меня прописка временная, - усмехнулся Лунин, - Скоро будет

недействительна. Пойдем.

Вышли за перегородку. Девушка с золотым обручем ждала их.

- Спасибо, - поблагодарила она неизвестно за что. - Добро пожаловать в

Авенор!

Ульфиус поднялся и кивнул молодым людям. Втроем они подошли к последней

двери, деревянной, большой и массивной. Два молодых человека охраняли выход.

Тоги на них были серые, в руках - обнаженные мечи. С гостями они не

заговорили.

За дверью оказался огромный мраморный балкон, метров тридцать в ширину,

двадцать в длину. Под балконом лежал прекрасный, сияющий город. В

светло-голубом небе горело два солнца: небольшой яркий желтый шар и далекий,

не такой яркий, но еще более жаркий светящийся круг с синевой. По небу плыли

огромные белые облака, отливавшие в некоторых местах глубокой синевой.

- Моя родина, - объявил Ульфиус торжественно.

Хрустальные купола далеких башен сияли всеми цветами радуги. Но выглядели

они совсем не пестро, просто весело, празднично. Сергей понял, что ничего

красивее он в жизни не видел. Впечатления Наташи были иные. Она прежде всего

ощутила тепло и свет, и эти ощущения в первое мгновение заслонили даже яркую

картинку чужого мира.

Патрикеев шел к людям и улыбался безжизненной улыбкой. Зубы его были

оскалены, будто бы ученый смеялся, а глаза за стеклами разбитых очков

оставались холодными и неподвижными.

Охранник вновь вскинул автомат, но Белоусов ударил его по руке.

- Подожди, - приказал он. - Что, не понял - он в бронежилете. Шутка

такая, проверка бдительности... В голову не стреляй - еще убьешь...