У. Л. Уилмхерст

Масонское посвящение

в тот момент всем моим существом, передалось и той хрупкой веточке

акации, что была возложена на мою голову, пробудив скрытые в ней жизненные соки:

она вся затрепетала, готовая расцвести золотым цветом, и я понял, что когда это

произойдет, я наконец увижу долгожданный Свет и мой терновый венец превратится в

венец жизни.

Золотой тирс глубоко врезался мне в грудь, прошел сквозь всё мое естество и

наконец слился с моим позвоночником. Две змеи, обвивавшие тирс снизу вверх, тут

же поползли еще выше, обвивая теперь уже мой позвоночник. Они были подобны

потокам новой — неизведанной и гораздо более активной — жизненной силы, что

устремились по моим нервам к голове, где они должны слиться воедино; и результат

этого слияния, как я знал, будет подобен соединению разнополюсных электрических

потоков. Но если последние, встречаясь друг с другом, рождают лишь вспышку

света, то мне предстояло обрести сияющие крылья сознания, такие же прекрасные,

как символические крылья ангелов, и такие же широкие, как мои раскинутые на

кресте руки.

Я почувствовал, что передник Каменщика, который был для меня одновременно и

бременем, и поддержкой, тоже начинает срастаться со мной, становясь моею

собственной плотью и кровью. И тогда я понял, почему Верховного Владыку всех

посвященных — «Царя Иудейского»*, распятого на Кресте, обычно изображают

облаченным именно в эту одежду — передник, представленный в виде набедренной

повязки; и почему все великие художники, создавая сцену Распятия, намеренно либо

по наитию рисовали практически одно и то же. Я понял, что делалось это не из

мелочного ханжества или эстетства, но дабы открыть каждому, кто способен это

понять, одну важную истину: те изначальные, скрытые творческие энергии, что

порождают Вселенную и способствуют духовному возрождению человеческой души,

должны оставаться тайною для всех, ибо созерцать их может едино лишь

Божественное Око.

__________

* Под термином «иудей» подразумевается посвященный в еврейские и гностические

мистерии. Надпись на кресте — на языках трех основных цивилизаций того времени:

еврейском, греческом и латинском — призвана указать людям вдумчивым на то, что

распятие есть кульминационная точка, общая для всех существующих в мире систем

посвящения, и христианский Мастер, следовательно, главенствует над всеми

прежними посвященными; Он есть «Царь» надо всеми мистическими «иудеями» как на

Востоке, так и на Западе.

Мое сознание, словно у умирающего, становилось то почти полностью пассивным, то

вдруг неестественно деятельным и восприимчивым, впадая временами в состояние

совершенно дикого (хотя и упорядоченного в своем роде) бреда; но при этом я ни

на миг не забывал о стоящей предо мною цели и о необходимости сосредоточить на

ее достижении всю свою волю. Временами мое сознание расширялось до космических

масштабов, но затем сбивалось вдруг на вещи до крайности банальные и

несущественные. Были моменты, когда мне казалось, будто вместо маленького

акациевого венка голову мою украшает сияющая диадема Млечного пути, будто

огромные созвездия умещаются у меня на ладони и носятся вокруг, подобно

танцующим светлячкам, а тело мое и ноги распростерлись на необозримое

расстояние, и земля маленькой, едва заметной пылинкою лежит под моими стопами. А

иногда само небо разверзалось предо мною, преподнося все свои мыслимые и

немыслимые наслаждения, но я отвергал все соблазны и искушения, едва они

успевали появляться; я жаждал, но хотел отведать гораздо более благородного

вина, нежели то, что мне предлагалось. Каждый волос на голове казался мне теперь

связующей нитью, соединяющей меня с сонмом ангелов и с источниками

сверхъестественного разума, а нервы моих ног превратились вдруг в тончайшие

корни, проникающие во все уголки земной природы и во все без исключения тайны

человеческого бытия, благодаря чему я мог слышать, как растет трава, как щебечут

птицы, как плачут и смеются дети; и в то же время я слышал, как шумят и грохочут

заводы, машины и механизмы, как сталкиваются друг с другом в смертельной битве

враждующие армии. Каждая песчинка, каждая мельчайшая пылинка и каждая клеточка

живой материи открыли мне свое строение, свои возможности, предназначение и

грядущую судьбу. Я видел, как они трудятся, борются, строят, разрушают и

перестраивают; и на каждой из них — знают они об этом или нет — запечатлен знак

креста — собственный, пусть даже очень маленький крестик, который они несут,