У. Л. Уилмхерст

Масонское посвящение

для тебя. Там,

внутри, тебя уже ждут. Следуй же за мной, нам предстоит войти в Ложу!» И он

бережно, но властно обнял меня за плечи.

Я всё еще колебался, но живительная энергия его присутствия и прикосновения

помогла мне преодолеть робость и вселила бодрость и мужество. И всё же я не

смог, уходя, не оглянуться назад — туда, где лежало в полумраке, опустив голову

на грубый серый камень, мое спящее тело, подобное ветхим лохмотьям, которые я

только что сбросил с себя. От него ко мне тянулась тонкая серебристая полоска —

фосфоресцирующая нить, едва различимая на фиолетовом фоне.

— Это и есть твой «канат», — сказал мне мой наставник. — С его помощью ты

сможешь вернуть себе потом благословение материальной жизни... Если, конечно,

она была для тебя благословением, — добавил он с усмешкой. — Однако она и

вправду благословенна, поскольку без нее ты никогда бы не смог сюда попасть. А

теперь иди за мною!

Мы поднимались вверх по огромной лестнице. Обутые в пламя ступни моего спутника

едва касались ее ступеней. И чем выше мы поднимались, тем более громко и

торжественно звучала музыка; ее переливы накатывались на меня подобно океанским

валам.

— Какая чудесная музыка; откуда она здесь? — спросил я наконец.

— В ожидании твоего прихода великий органист исполняет фрагменты музыки сфер,

дабы они помогли исцелить твой истерзанный дух. Ее эхом были те благоуханные

звуки, которые издавала твоя каменная подушка. И эта Ложа, сущая на небесах, и

земля, которая сейчас под нами, — все они созданы и соединены этою музыкой, но

лишь немногие в нижнем мире имеют уши, чтобы слышать ее.

И мы продолжили свой путь.

Одолев первый пролет лестницы, мы оказались на ровной прямоугольной площадке

посреди огромного зала. В обе стороны от нее вели длинные коридоры, обрамлявшие

все здание по периметру. Мой наставник провел меня вдоль всех четырех ее сторон.

— Это та площадь, — сказал он мне, — на которой строят все Архитекторы Духа,

руководимые Великим Архитектором Вселенной. Есть еще два более высоких уровня:

один из них принадлежит Геометрам, которые составляют чертежи, впоследствии

воплощаемые в жизнь Архитекторами; а на самом высоком трудятся еще более великие

души, посвященные в тайные замыслы Высочайшего и пребывающие в Его тени.

Мы достигли врат центрального зала — Ложи подмастерьев Великих Архитекторов.

Рядом с ними стояло могущественное существо с грозно поднятым мечом, но, оглядев

мой внешний вид и одеяние, существо опустило меч и спросило меня, чьим именем я

требую, чтобы меня впустили. За меня ответил мой провожатый, и голос его

зазвучал подобно серебряной трубе:

— Во имя Сына Плотника — Великого Плотника Вселенной миров и людей, сотворившего

всё сущее!

Огромные ворота распахнулись, и из внутреннего пространства зала, подобно шуму

волн, до меня донесся слаженный хор голосов: «Да будет вовеки прославлено Его

Имя! Да наступит царствие Его во внешнем мире так же, как и здесь, внутри!»

И мы вошли внутрь.

Я не вправе рассказывать обо всём, что видел и что произошло со мною в этом

чудесном месте, в этом славном собрании. Скажу только, что встретил там, помимо

всего прочего, два переплетенных треугольника, образованных зажженными свечами,

из которых три светили более, а три остальные — менее ярко. Еще одна — седьмая и

самая большая свеча — стояла в самом центре, и свет ее был столь нестерпимо

ярок, что я невольно опустился на колени и закрыл глаза обеими ладонями. И пока

я стоял так, ослепленный и коленопреклоненный, слух мой внимал словам, которые я

никогда и никому не осмелюсь передать; мне показалось, что исходили они от самой

большой и самой яркой свечи. А затем меня спросили, готов ли я добровольно и

безо всякого принуждения заключить с исходящим от свечи Голосом великий и

возвышенный завет, который мне никто не передаст ни изустно, ни письменно,

поскольку он должен сам родиться в моем сердце в подтверждение моей решимости и

искренности. Я же, в силу своего невежества, простоты и слепоты, исполнился

таким восторгом от встречи с бесчисленными чудесами, открывшимися мне в этом

благословенном месте, что уподобился ребенку, которому показали нечто новое,

необычное и интересное, отчего ему хочется немедленно бежать к своим друзьям,

чтобы поделиться с ними радостью. И я воскликнул, что теперь ничто не может

заставить меня утаить от мира существование этой неописуемой благодати, которая