Барб Хенди, Дж С Хенди

Похититель жизней

подстриженными волосами – только на висках белеют небывало яркие пятнышки седины. Незнакомец был закутан в черный плащ из тонкой дорогой шерсти.

– Добрый вечер, – промолвил он хорошо поставленным голосом. – Благодарю тебя за то, что отослал из дома своих сотоварищей. Известие, которое я принес, касается твоего прошлого, а тебе, быть может, не захотелось бы, чтоб они это услышали. – Он помолчал, окинув взглядом Торета. – Надо сказать, ты сильно изменился. Могу я войти?

Незнакомец говорил так, словно хорошо знал Торета, и тот, совершенно сбитый с толку, нерешительно топтался на пороге. И все же его мучило любопытство. Откуда этот человек может так хорошо его знать? А впрочем… Если Торет и не узнает ничего нового, он прикончит этого типа – и делу конец. С этой мыслью Торет посторонился:

– Входи, конечно.

Незнакомец вошел в дом и, пройдя в гостиную, огляделся.

Торет с силой втянул ноздрями воздух, чтобы уловить запах крови своего загадочного гостя, глубоко вдохнул – и задерживал дыхание до тех пор, пока глаза его не раскрылись, залитые чернотой огромных зрачков. Всеми своими чувствами, недоступными смертному человеку, Торет сосредоточился на незнакомце и…

И ничего не почувствовал.

Не было ни запаха крови, ни живого, щекочущего ноздри тепла, словно в теле этого человека не билось сердце и кровь не бежала по жилам. Одно это уже показалось Торету подозрительным, но самое главное – он не чуял вообще ничего. Даже вампира или иного Сына Ночи можно учуять – от него исходит холод, как от смертного тепло, – но странный ночной гость как будто и не существовал вовсе. Лицо, голос, звук шагов, шорох одежды – а за ними пустота.

– Кто ты такой? – напрямик спросил Торет. Незнакомец подошел к камину, оглядел каменную резьбу, затем повернулся и, изогнув бровь, обозрел портрет Сапфиры.

– Друг, – ответил он наконец. – Я прошел по твоему следу от самой Миишки. Я видел все, что произошло там, видел, как охотница и ее напарник полукровка уничтожили твой дом и твоих друзей. – Губы незнакомца почти что дрогнули в усмешке. – Я пришел предостеречь тебя: охотница направляется в Белу, так что будь наготове.

У Торета перехватило горло – человеческое свойство, которое осталось при нем и после того, как он перестал быть человеком и более не нуждался в дыхании. Если он кого то в мире и боялся больше, чем Рашеда, то именно ту охотницу.

– А… а откуда ты все это знаешь?

– Знать – это моя профессия.