Барб Хенди, Дж С Хенди

Похититель жизней

столкнуться с «волшебниками» – от захудалого знахаря до болтливо высокопарного алхимика, который всю свою жизнь пытался разгадать секрет приготовления золота. Магия, которую изучает Чейн, – совсем другое дело. О такой магии Торет не знал ровным счетом ничего.

– Пора начинать, – промолвил Чейн и присел на корточки рядом с Торетом. В руке его был серебряный кинжал с костяной рукоятью.

Торет покосился на крохотный бронзовый сосуд, который он по указанию Чейна все так же сжимал в руках:

– Что я должен делать?

– Только то, что я тебе скажу, – ответил Чейн. И, – развернувшись к волку, опустился на одно колено. – Не более и не менее.

Он одной рукой ухватил животное за загривок. Волк отпрянул и заметался, из пасти, стянутой кожаными ремнями, исторглось глухое рычание. Чейн ловко – погрузил кинжал в косматый загривок зверя, затем медленно, осторожно извлек лезвие наружу и сразу повернул плашмя, чтоб не уронить на пол каплю волчьей крови, дрожащую на острие кинжала. С кинжалом в руке он повернулся к Торету.

– Дай мне свое запястье, – приказал он.

Торет вытянул руку. Не накреняя лезвие, Чейн провел острием кинжала по запястью Торета, взрезав кожу. Черная кровь поползла из неглубокой ранки, смешалась с каплей красной крови на острие. Тогда Чейн слегка наклонил кинжал, и часть смеси влилась в ранку. Торет ощутил едва заметное жаркое прикосновение живой крови.

– Будь ты смертным, хватило бы и связующего ритуала, – сказал Чейн, – однако наша бессмертная суть лишь пожрала бы весь дух животного, вместо того, чтобы сохранить его часть, что, собственно, я и собираюсь сделать. Вот почему нам необходим этот бронзовый сосуд – он послужит и хранилищем, и проводником. Если потеряешь сосуд – лишишься и фамильяра.

Он снова выровнял кинжал, затем накренил его острие над горлышком сосуда. Капля волчьей крови, смешанная с кровью Торета, стекла с лезвия в бронзовый сосуд.

Чейн отступил к своему ветхому столу, взял с него зажженную свечу. Вернувшись к Торету, он наклонил свечу над сосудом и держал ее так до тех пор, пока расплавленный воск не заполнил горлышко сосуда. Убрав свечу, Чейн взял в руки ступку с растолченным снадобьем и узкогорлую склянку – темного, совершенно непрозрачного стекла.