Петр Демьянович Успенский

Совесть: поиск истины (Часть 1)

что я сейчас подумал? -- спросил я

188

П. Д. Успенский

дьявола. -- Гораздо больше, чем ты думаешь, -- ответил он. -- Это

совсем не метафора, что черт любит его как женщина. Ты отгадал, может быть,

самую важную сторону наших отношений к вам. Я говорил тебе, что мне очень

трудно передать тебе вполне сущность и свойства отношения людей и чертей.

Есть вещи, до которых ты должен дойти сам. По существу говоря, у нас нет

пола, но так как мы представляем обратную сторону вас, то на нас всегда

отражается ваш пол и становится в нас противоположным. Ты понимаешь меня?

Этот черт не женщина. Но по отношению к Лесли, у него проявляются женские

черты, потому что Лесли - мужчина. Если Лесли был женщиной, то в черте

проявились бы мужские черты. -- Значит, V каждого из нас есть такая 'она',

спросил я, -- и у каждой из женщины есть такой 'он'? -- Не обязательно есть,

но может быть, ответил дьявол. -- Теперь ты понимаешь, почему нас так

волновала история Адама и Евы и их 'любовь', -- дьявол презрительно скривил

губы. Мы ревновали их. Одни из нас ревновали Адама к Еве, другие Еву к

Адаму, а некоторые, как я, например, которые одинакового чувствуют оба пола,

ревновали одновременно в обе стороны. Теперь ты это можешь понять. Если бы я

сказал тебе все сразу, ты бы ничего не понял. В наших отношениях к людям

очень много 'пола' и при том на большинство людей легче всего действовать с

этой стороны. -- Я что-то совсем перестаю тебя понимать, -- сказал я. --

Раньше ты говорил, что людей, испытывающих эмоции любви, вы перестаете даже

видеть, а теперь, ты говоришь, что вам на людей легче всего действовать с

этой стороны. Что же верно? -- И то, и другое, -- сказал дьявол, нисколько

не смущаясь. Чувство пола отвратительно и враждебно для нас, когда оно

вызывает в людях так называемые поэтические настроения. Это главное зло. С

ним мы боремся всеми силами, но ничего не можем сделать. Эти поэтические

настроения окружают человека точно какой-то стеной, и мы совершенно теряем

его, пока 'поэзия' не разойдется. Еще хуже, конечно, ощущение пола в

соединении с мистическим, -- с чувством чудесного, с чувством бессмертия.

Эти ощущения совсем уводят от нас людей и делают их недоступными для нашего

воздействия. -- С другой стороны, то же чувство пола, но соединенное хотя бы

с самым легким отвращением к нему, с чувством греха и стыда, с сознанием,

что это нужно прятать, что это нехорошо, это вот как раз то, что нам нужно.

Понимаешь, одна и та же эмоция в человеке может проявляться различно. Она

может быть и за нас, и против нас. И вот у кого много этой 'поэзии' или

'поэтичности', или кто ощущает 'чудо' в чувстве пола, (дьявол произносил эти

слова с плохо скрываемым раздражением), тот совершенно недоступен нам. Но к

счастью это бывает очень, большинство людей, и мужчин и женщин, относятся к

вещам очень реально, без всякой поэзии. И с ними нам очень легко иметь дело.

Этот Лесли Уайт из трудных ти-

189

Совесть: поиск истины

пов. Но он -- англичанин, и, ты понимаешь, у него столько предрассудков

и лицемерия в этой области, что всегда можно за что-нибудь зацепиться. Он

очень многого боится в себе, очень многому не верит. Чувствует в тоже время,

что виноват перед собой, а чтобы оправдать себя в своих глазах, старается

низвести все это на самую последнюю материальную плоскость. Вот тут мы и

берем его. Кроме того, ты помнишь, что я тебе говорил про 'игру'. Так вот,

пока люди понимают, что в чувстве пола факты -- не настоящие, а настоящее

что-то другое, они нам не доступны, но как только они начинают все это

принимать серьезно, и в результате этого бояться, ненавидеть, ревновать,

страдать -- они наши. Ты понимаешь, есть эмоции материального порядка, через

которые люди делаются доступными нам. И эти эмоции легче всего затронуть со

стороны пола.

Я опять перевел взгляд на комнату Лесли. Бой принес еще виски с содой,

и Лесли разрезал и перелистывал уже третью книгу. Черт, по-видимому, уже

отчаялся его найти и сидел в углу страшно печальный и о чем-то, видимо, из

всех сил думал. Потом он лег на пол, распластался, как лягушка, стал при

этом совсем плоским, как лист бумаги, и, работая руками и ногами, вылез под

дверь. Меня заинтересовало, куда он пойдет. Поднявшись с пола, черт