Джидду Кришнамурти

О самом важном (Беседы с Дэвидом Бомом) (Часть 1)

Когда оно не направляется разумом.

Кришнамурти: А оно не направляется разумом при том образе жизни,

который мы все ведем.

Бом: Это следствие того, о чем мы только что говорили.

Кришнамурти: Это фрагментарная деятельность, это не деятельность

целого. Деятельность целого есть разум.

Бом: Разуму также необходимо понимать деятельность мысли.

Кришнамурти: Да, мы говорили об этом.

Бом: Не хотели бы вы сказать, что когда разум понимает деятельность

мысли, мысль в своих действиях является иной?

Кришнамурти: Да, очевидно. Например, когда мысль создала национализм

как средство безопасности, а затем человек увидел его ложность, само

понимание этой ложности есть разум. Тогда мысль создает мир иного порядка, в

котором национализма не существует.

Бом: Да.

Кришнамурти: Не существует также разделения, войны, конфликта и всего

прочего.

Бом: Это очень ясно. Разум видит ложный характер того, что происходит.

Когда мысль свободна от этой лжи, она становится иной. Тогда она начинает

двигаться параллельно разуму.

Кришнамурти: Верно.

Бом: Иными словами, начинает осуществлять то, что подразумевается

разумом.

Кришнамурти: Поэтому мысль оказывается на месте.

Бом: Это очень интересно. Потому что на деле мысль никогда не

контролируется, не управляется разумом, мысль всегда движется

самостоятельно. Но в свете разума, когда видна ложность, мысль движется

параллельно разуму, в гармонии с ним.

Кришнамурти: Это верно.

Бом: Ничто не может заставлять мысль действовать каким-то образом, и

это как бы подсказывает предположе-ние, что разум и мысль имеют общий

источник или общую субстанцию, и что они представляют собой два способа

привлечь внимание к более великому целому.

Кришнамурти: Да. Можно видеть, как в политической, религиозной,

психологической сферах мысль создала мир ужасающих противоречий, разобщения,

и разум, который является результатом этой путаницы, старается потом

уста-новить порядок в таком беспорядке. Это не тот разум, который видит

ложность всего этого. Не знаю, достаточно ли ясно я выражаюсь. Понимаете,

можно быть чрезвычайно умным человеком и в то же время хаотичным.

Бом: Да, в некоторых отношениях.

Кришнамурти: Именно это происходит в мире.

Бом: Но я полагаю, что в данный момент понять это довольно трудно. Вы

можете сказать, что в некоторой огра-ниченной сфере разум как-будто способен

действовать, а вне ее пределов -- не способен.

Кришнамурти: В конце концов, нас интересует жизнь, а не теории. Нас

интересует жизнь, в которой действует разум. Разум, который не от времени,

который вне измерений, который не является продуктом или движением мысли, не

принадлежит порядку мысли. И вот человек хочет, чтобы его жизнь была иной.

Он во власти мысли, а мысль его всегда функционирует в измерении, в

сравнении, в конфликте. Он спрашивает: 'Как мне освободиться от всего этого,

чтобы

быть разумным?', то есть 'Как может 'я', личность быть орудием этого

разума? '.

Бом: Очевидно, она не может быть им.

Кришнамурти: Вот в этом-то и дело!

Бом: Потому что эта мысль во времени и составляет сущность

неразумности.

Кришнамурти: Но человек все время мыслит в подобных терминах.

Бом: Да. Это значит, что мысль проецирует в некотором роде

фантастические представления о том, чем является разум, и старается

осуществить свою фантазию.

Кришнамурти: Поэтому я сказал бы, что для пробужде-ния разума мысль

должна быть полностью спокойна. Движе-ние мысли исключает пробуждение

разума.

Бом: На определенном уровне это ясно. Мы считаем, что мысль

действительно механична, и можем это видеть на данном, конкретном уровне --

но, тем не менее, эта механич-ность мысли все же продолжается.

Кришнамурти: Продолжается, да,...

Бом: ... в инстинктах, в удовольствиях, страхе и так далее. Разуму

необходимо хорошо разобраться в этом вопросе удовольствия, страхов, желаний,

которые создают непрерыв-ность мысли.

Кришнамурти: Да.

Бом: И всегда тут ловушка: это наша идея или образ, которые всегда

являются неполными.

Кришнамурти: Поэтому как человек я занялся бы только этим центральным

вопросом. Я знаю, насколько жизнь запутанна, противоречива, дисгармонична.