Сатпрем

Шри Ауробиндо. Человеческий цикл (Часть 1)

повелел так, а не иначе? Или откуда мне знать, что это и есть смысл

Его повеления, а не ваше заблуждение или измышление, или что книга, на

которую вы ссылаетесь, вообще является Его словом и что Он когда-либо

возвещал человечеству Свою волю? А этот издревле укоренившийся уклад, о

котором вы говорите, - действительно ли он древний, действительно ли

представляет собой закон Природы или же это несовершенный продукт Времени,

превратившийся ныне в самую фальшивую из условностей? Что бы вы ни говорили,

я все-таки должен спросить, сообразуется ли все это с фактами окружающего

мира, с моим чувством справедливости, с моим пониманием истины, с моим

реальным опытом?'. И если нет, восставший человек сбрасывает с себя это

ярмо, утверждает собственное понимание истины и тем самым неизбежно

подрывает саму основу религиозного, социального, политического и на какое-то

время, возможно, даже морального уклада общества, поскольку оно основывается

на авторитетах, которые он развенчивает, и конвенциях, которые он разрушает,

а не на живой истине, способной успешно противостоять его собственной.

Вероятно, защитники старого строя правы, когда стремятся подавить его как

разрушительную силу, представляющую угрозу для безопасности общества, для

политической системы или религиозной традиции; но он стоит на своем и не

может поступать иначе, поскольку его миссия заключается в разрушении -

разрушении лжи и закладке нового фундамента ис-тины.

Однако какими личными своими качествами, какими критериями будет

руководствоваться поборник новых идей в поисках нового основания истины или

установлении новых норм? Очевидно, он будет исходить из уровня

просвещенности эпохи и всех возможных видов знания, ему доступных. В первую

очередь рост индивидуального сознания начался в области религии и

поддерживался на Западе теологической, на Востоке - философской мыслью. В

сфере общественной и политической жизни он начался с незрелого примитивного

понимания естественного права и справедливости, к которому привело

повсеместное усиление страдания или пробудившееся чувство несправедливости,

зла, всеобщего притеснения и осознание того, что существующий строй

невозможно оправдать, если оценивать его не с точки зрения установленных

конвенций и привилегий, а с любой другой точки зрения. Сначала обществом

двигали мотивы религиозного характера; силы социальные и политические,

интенсивность которых спала после того, как были быстро подавлены их первые

непродуманные и бурные проявления, воспользовались переворотом,

произведенным религиозной реформацией, последовали за ней как полезный

союзник и ждали своего часа, чтобы возглавить движение, когда духовный

импульс совсем иссякнет и - вероятно, под влиянием тех самых мирских сил,

которые он призвал себе на помощь, - утратит верное направление. Движение за

религиозную свободу в Европе отстаивало вначале ограниченное, а затем и

абсолютное право человека руководствуясь личным опытом и просветленным

разумом определять подлинный смысл священного Писания, подлинный

христианский ритуал и уклад церкви. Оно провозглашало свои требования с той

же страстью, с какой восставало против узурпации, притязаний и жестокости

церковной власти, которая претендовала на исключительное знание Писания и,

прибегая к моральному давлению и физическому насилию, стремилась навязать

непокорному индивидуальному сознанию свое собственное произвольное

толкование Слова Божия - если, конечно, последнее не превращалось в такой

трактовке совсем в другое, подменяющее его учение.В своих наиболее

сдержанных и умеренных формах восстание это породило такие компромиссы, как

неортодоксальные церкви; затем накалявшиеся страсти вызвали к жизни

кальвинистское пуританство; высочайшего же своего накала мятеж

индивидуальной религиозной мысли и воображения достиг, когда появились такие

секты, как анабаптисты, конгрегационалисты, социниане и бессчетное множество

других. На Востоке подобное движение, лишенное любого политиче-скогоили (как

явно направленное против традиционной веры) общест-венного значения, могло

привести к появлению лишь отдельных религиозных реформаторов, просвещенных

святых, новым религиозным течениям с соответствующей культурной традицией и