Сатпрем

Шри Ауробиндо. Человеческий цикл (Часть 1)

приносит наилучшие плоды - через видение и вдохновение.

Эти свет и сила могут иногда прибегать к интеллекту, но чем больше они

подчиняются интеллекту, тем больше теряют в мощи и силе видения, и тем

меньше величия и истины являет красота, сотворенная ими. Интеллект может

даже забрать власть над супрарациональными светом и силой, умерить и

подавить божественный восторг творчества и принудить их подчиниться

благоразумию своих требований, но таким образом он низводит их деятельность

на свой более низкий уровень - и тем успешней, чем значительнее его

вмешательство в творческий процесс. Ибо собственными своими силами

интеллектуальный разум способен развиться лишь до таланта, хотя это может

быть очень большой и даже, при достаточной поддержке свыше, великий талант.

Гений, истинный творец, неизменно супрарационален по природе своей и в

средствах своего самовыражения - даже когда, казалось бы, он выполняет

работу интеллекта. Он более всего является самим собой, наиболее велик в

своей деятельности, наиболее стабилен в смысле мощи, глубины, высоты и

красоты своих достижений, когда он менее всего соприкасается с обычным

интеллектом, наименее подвержен его контролю и наименее часто спускается с

высот видения и вдохновения, чтобы прибегнуть к неизменно механистической

интеллектуальной деятельности. Искусство, принимающее каноны разума и

созидающее в установленных им пределах, может быть великим, прекрасным и

сильным; ибо гений способен сохранить свою силу, даже когда он трудится в

оковах и отказывается использовать все свои ресурсы; но когда он использует

интеллект как средство творчества, он конструирует, а не творит. Это могут

быть замечательные конструкции, выполненные искусно и с безупречным

мастерством, но они являют достижение в области формы, а не победу духа,

совершенство техники, а не воплощение нетленной истины прекрасного, которую

творец постиг в своей внутренней реальности, своем божественном восторге,

своем обращении к высочайшему источнику экстаза, Ананде.

В истории человечества были периоды художественного творчества, эпохи

разума, когда рациональная и интеллектуальная тенденции преобладали в поэзии

и искусстве; были даже народы, которые в великие периоды становления

искусства и литературы подчиняли свою эстетическую деятельность верховной

власти разума и утонченного художественного вкуса. Лучшие произведения

искусства, созданные в такие периоды, отмечены известным величием, но

главным образом интеллектуальным величием и совершенством техники, а не

высочайшей вдохновенной красотой, открывающей истину; действительно, самая

их цель состояла не в открытии глубинной истины прекрасного, но в

утверждении истины идей и истины разума - цель критического ума, а не

подлинно творческого духа. Основной целью творчества было дать

интеллектуальный анализ жизни и природы, облагороженный превосходным

поэтическим ритмом и языком, чем явить Бога, человека, жизнь и природу во

вдохновенных художественных формах прекрасного. Но великое искусство не

довольствуется выражением интеллектуальной истины вещей, которая всегда

остается поверхностной, или внешней; оно ищет глубинную изначальную истину,

не доступную одним только чувствам или простому разуму - заключенную в вещах

душу, незримую реальность, которая есть реальность не формы и процесса, но

духа вещей. Именно эту реальность постигает искусство и выражает через форму

и идею - но через форму, которая исполнена значения и смысла, а не просто

является достоверным, точным или гармоничным слепком с видимой Природы; и

через идею-откровение, а не просто идею, которая правильна, красиво и верно

сформулирована или полностью отвечает разуму и художественному вкусу.

Истина, которую ищет искусство, есть прежде всего истина красоты -

опять-таки речь идет не просто о красоте формы или красоте пропорций и

правильного метода, которую ищут чувства и разум, но о душе красоты, которая

сокрыта от обычного взгляда и заурядного ума и открывается во всей своей

полноте лишь ясному видению земного поэта и художника, способного постичь

тайные смыслы универсального поэта и художника - божественного творца,

который пребывает как душа и дух в созидаемых им формах.