Сатпрем

Шри Ауробиндо, или Путешествие сознания (Часть 1)

- скажет Мать, его будущий соратник в труде. Шри

Ауробиндо скоро понял, что газетных статей недостаточно для того, чтобы

пробудить страну; он начал подпольную работу, которая привела его на порог

виселицы. В течение тринадцати лет Шри Ауробиндо будет играть с огнем.

Однако в этом молодом человеке не было ни излишней суетливости, ни

фанатизма. 'Его улыбка была простой, как у ребенка, и такой же прозрачной и

нежной', - писал его учитель бенгальского языка, который жил вместе с ним в

течение двух лет (Шри Ауробиндо, естественно, начал изучать свой родной

язык). С трогательным простодушием он добавляет: 'Прежде, чем я встретил

Ауробиндо, я представлял его рослым, безупречно одетым с ног до головы на

европейский манер, со строгим взглядом из-под очков, ужасным акцентом (из

Кембриджа, конечно!) и очень трудным характером... Кто бы мог подумать, что

этот смуглый молодой человек с мягкими мечтательными глазами, длинными

волнистыми волосами, разделенными посередине и ниспадающими на шею, одетый

в обычное грубое ахмедабадское _дхоти_ и облегающую индийскую куртку,

обутый в старомодные туфли с загнутыми носками, чье лицо было слегка

отмечено оспой, был ни кто иной, как _господин_ Ауробиндо Гхош, живое

вместилище французского, латыни и греческого?'

На самом деле Шри Ауробиндо еще не покончил с книгами, интеллектуальный

период, начатый на Западе, еще не завершился; он поглощал книги, заказанные

из Бомбея и Калькутты.'Ауробиндо, бывало, сидел за своим столом, -

продолжает его учитель бенгальского, - и читал при свете масляной лампы до

часу ночи, безучастный к нестерпимым укусам москитов. Я наблюдал, как он

часами сидит в одной и той же позе, с глазами, устремленными в книгу, как

йогин, захваченный созерцанием Божественного, не сознающий ничего, что

происходит вокруг. Случись в доме пожар, он не прервал бы своей

концентрации'. Он читал английские, русские, немецкие и французские романы,

а также во все возрастающем количестве священные книги Индии - Упанишады,

Бхагавадгиту, Рамаяну, хотя он никогда не был в храме или был только как

наблюдатель. 'Однажды, вернувшись из колледжа, - вспоминает один из его

друзей, - Шри Ауробиндо сел, взял наугад первую попавшуюся книгу и стал

читать, в то время, как Х. с друзьями затеяли шумную игру в шахматы. Через

полчаса он отложил книгу в сторону и выпил чашку чая. Мы уже много раз

наблюдали, как он делает это, и с нетерпением ждали случая, чтобы

проверить, читает ли он книги от корки до корки или просто кое-как

просматривает несколько страниц. Испытание началось. Х. открыл книгу,

прочел вслух одну строчку и попросил Шри Ауробиндо вспомнить, что следует

дальше. Шри Ауробиндо сосредоточился на секунду, а затем воспроизвел по

памяти всю страницу без единой ошибки. Если он мог прочесть сто страниц за

полчаса, то нет ничего удивительного в том, что он смог прочесть уйму книг

за такое невероятно короткое время'. Но Шри Ауробиндо не удовлетворился

чтением переводов священных текстов; он начал изучать санскрит, причем -

характерный для него факт - изучать самостоятельно; когда о каком-либо

предмете было известно, что его трудно или невозможно изучить, он обычно

отклонял любую помощь, отказываясь принять от кого-либо хоть одно слово -

будь то грамматик, пандит или священник - всегда пытаясь овладеть предметом

без посторонней помощи, непосредственно. По-видимому, метод этот имеет свои

достоинства, ибо он не только изучил санскрит, но и несколькими годами

позже смог постичь утерянный смысл Вед *).

-- *) Ведический период, предшествовавший периоду Упанишад, относится ко

времени до 4000 г. до н.э.

--

Однако пришел день, когда Шри Ауробиндо почувствовал, что с него

достаточно интеллектуальных упражнений. Вероятно, он осознал, что можно

бесконечно накапливать знания, читая книги и изучая языки, но даже изучив

все языки и прочтя все книги на свете, можно при этом не продвинуться ни на

шаг. Ведь ум, на самом деле, стремится не к познанию, хотя и кажется, что

это так - он стремится перемалывать что-нибудь. Его потребность в знании -

это, прежде всего, потребность в чем-то, что можно перемалывать,

пережевывать. Если бы вдруг вся эта машина остановилась из-за того, что

знание было бы достигнуто, то ум сразу бы восстал и нашел какой-нибудь

новый объект, который бы он мог перемалывать - просто ради самого

перемалывания. Такова его функция. То, что в нас стремится к знанию и

прогрессу - это не ум, а нечто, что находится за ним и пользуется им: