Джек Керуак

Бродяги Драхмы

было возни, а толку? - сказал я. Ну и ладно. Мы умирали с

голоду. - Поехали в Бриждпорт, - предложил я, - зайдем куда-нибудь, возьмем

гамбургеров с картошкой, кофейку горячего. - Вдоль озера доехали мы до

гостиницы, куда Морли вернул одеяла, а оттуда - в городок. Бедняга Джефи,

тут-то я и раскусил, где его ахиллесова пята. Этот крутой паренек ничего не

боялся, мог неделями бродить один по горам и отважно сбегать с вершин, но

стеснялся зайти в ресторан, потому что люди, сидящие там, слишком хорошо

одеты. - Какая разница? - смеялись мы с Морли. - Просто зайдем пожрать, и

все. - Но Джефи считал это место чересчур буржуазным и требовал перейти

через дорогу, в более пролетарское с виду кафе. Это оказалась бестолковая

забегаловка с ленивыми официантками - пять минут мы просидели за столиком, и

никто даже не почесался принести меню. Я рассвирепел и сказал:

- Вернемся обратно. В чем дело, Джефи, чего ты боишься? Ты, конечно,

все знаешь о горах, зато я знаю, где лучше ужинать. - Мы слегка надулись

друг на друга, это было неприятно. Но третье кафе оказалось лучше первых

двух, там был бар, где в коктейльном полумраке пьянствовали веселые

охотники, длинная стойка с неплохим выбором блюд и много столиков, за

которыми дружно насыщались целые семьи. Отличное богатое меню: горная форель

и все такое прочее. Кстати, как я выяснил, Джефи еще и боялся потратить на

хорошую еду лишние десять центов. Я сходил в бар, взял стакан портвейна и

принес его к нам за столик (Джефи: 'Ты уверен, что это можно?') и подкалывал

Джефи, который немного освоился: - Так вот оно в чем дело, ты просто старый

анархист и боишься общества. Не все ли нам равно? Сравнения одиозны!

- Да нет, Смит, просто мне показалось, что там сидят богатые старперы и

слишком дорого, да, я согласен, я боюсь всего этого американского

благополучия, я старый бхикку и не имею ничего общего с этим высоким уровнем

жизни, со всей этой фигней, я всю жизнь был беден и к некоторым вещам

никогда не привыкну.

- Твои слабости достойны восхищения. Я их покупаю. - И мы учинили

неистовый ужин: свиные отбивные с жареной картошкой, горячие булочки, пирог

с голубикой и прочие радости. Мы честно проголодались, это было не смешно, а

действительно честно. Потом мы пошли в винный магазин, где я приобрел

бутылку мускателя, а старик хозяин и его толстый приятель посмотрели на нас

и спрашивают: 'Где ж это вы, ребята, были?'

- Да там, на Маттерхорн лазили, - гордо отвечал я. Они глазели на нас,

раскрыв рты. Я чувствовал себя отлично, купил сигару, закурил и добавил: -

Двенадцать тысяч футов, и вернулись с таким аппетитом и в таком прекрасном

настроении, что это вино именно ляжет так, как надо. - Дядьки так и стояли с

открытым ртом. Мы были загорелые, грязные, обветренные и вообще вид имели

довольно дикий. Они ничего не сказали, наверно, решили, что мы психи.

Мы сели в машину и покатили в Сан-Франциско, попивая винцо, хохоча и

рассказывая разные истории, и Морли вел прекрасно, он тихонечко прошуршал по

сереющим улицам Беркли, пока Джефи и я мертвецки спали на своих сиденьях.

Вдруг я проснулся, как ребенок, от того, что мне сказали: ты дома; вывалился

из машины, пробрел по траве до дверей, отпахнул одеяло, упал и спал до

следующего дня великолепным сном без сновидений. Когда я проснулся, вены на

ступнях полностью прочистились. Все тромбы просто рассосались. Я был

счастлив.

13