Джек Керуак

Бродяги Драхмы

- Видишь вон там, у сосны, на ближнем валуне камни сложены кучкой? Это

и есть 'утка', ее сложили те, кто ходил тут до нас, может быть, я сам ее

сложил в пятьдесят четвертом, не помню. Сейчас надо скакать с валуна на

валун, не теряя из виду 'уток', чтобы не сбиться с курса. Хотя вообще-то

курс ясен, вон тот утес наверху - там как раз и есть наше плато.

- Плато? То есть это еще не вершина?

- Конечно, нет, там плато, потом осыпи, потом скалы и наконец

альпийское озерцо, не больше этого пруда, потом - финальный рывок на тысячу

футов, почти вертикально вверх, да, братишка, на крышу мира, откуда видна

вся Калифорния и частично Невада, и ветер штаны продувает насквозь.

- Ох... Сколько же это займет времени?

- Ну, можно надеяться к ночи разбить лагерь там на плато. Я его называю

плато, на самом деле это так, шельф между вершинами.

Но здесь, в конце тропы, было так прекрасно, что я сказал:

Ты только взгляни... - Грезящий луг с соснами на краю, пруд, чистый

свежий воздух, золотящиеся облака... - Может, остановимся здесь на ночь, я

никогда еще не видел такой красоты.

- Да ну, ерунда. То есть, конечно, здорово, но утром, проснувшись, мы

можем обнаружить, что кавалькада из трех дюжин школьных учителей жарит

сосиски у нас под носом. А вот дотуда, куда мы идем, фиг кто доберется, а

если доберется, считай меня идиотом. Ну, может быть, один какой-нибудь

альпинист, ну, два от силы. Но в это время года - вряд ли. Знаешь, ведь уже

в любой момент может выпасть снег. Если выпадет сегодня ночью, тогда прощай,

Смит.

- Что ж, прощай, Джефи. Но давай хотя бы отдохнем тут, попьем водички и

восхитимся этим лугом. - Мы устали, но было здорово. Мы растянулись на

траве, передохнули, поменялись рюкзаками и потопали дальше. Почти сразу же

трава кончилась и начались камни; мы забрались на первый, и с этой минуты

надо было постоянно прыгать с камня на камень, пять миль по каменистой

долине, между отвесных утесов-стен, все круче и круче вверх, так что под

конец, казалось, придется карабкаться по камням.

- А что впереди, за этим утесом?

- Там высокая трава, кустарник, россыпи камней, прекрасные извилистые

ручьи, где даже днем не тает лед, кое-где лежит снег, гигантские деревья,

есть один валун, огромный, вдвое больше альвиного коттеджа, он нависает,

образуя такую пещеру, там мы остановимся и разведем костер, чтобы жар

отражался от стены. Дальше уже трава и деревья кончаются. Высота примерно

тысяч девять.

В тапочках скакать с булыжника на булыжник было легче легкого, но

вскоре я заметил, как изящно получается это у Джефи, в своих тяжелых бутсах

он так и летал с камня на камень, иногда выделывая прямо танцевальные па,

вправо-влево, вправо-влево; некоторое время я повторял каждый его шаг, но

потом понял, что лучше спонтанно выбирать свои собственные камни и скакать

по ним в собственном угловатом танце.

- Секрет в том, - сказал Джефи, - что это как дзен. Пляши, как

пляшется. Проще простого, на самом деле проще, чем ходить по ровной земле,

нет монотонности. С каждым шагом возникают забавные маленькие трудности, их

разрешаешь без сомнений, раз - и ты уже на следующем камне, который ты

выбрал просто так, без особых причин. Как дзен. - Так оно и было.

Теперь мы почти не говорили. Мускулы ног устали. Часа три мы

преодолевали эту длинную-длинную долину. Тем временем вечерело, свет стал

янтарным, и зловещие тени упали на долину сухих камней, но это не пугало, а

вновь вызывало давешнее бессмертное чувство. Все 'утки' были сложены так,

чтобы их легко было заметить: встанешь на булыжник, посмотришь перед собой и

сразу видишь 'утку' (как правило, два плоских камня один на другом, а иногда

еще сверху один круглый, для красоты), указывающую общее направление. 'Утки'

были сложены нашими предшественниками, чтобы не плутать лишнюю пару миль по

огромной долине. И все время нас сопровождал тот же гремящий ручей, правда,

теперь поуже и поспокойнее, и видно было, как он, чернея на сером каменном

фоне, сбегал с утеса в миле от нас.

Прыгать с камня на камень, не падая, причем с тяжелой ношей - легче,

чем кажется: когда войдешь в ритм танца, упасть практически невозможно.

Порой я оглядывался на дальние горизонты гор и удивлялся, насколько мы