Доннер Флоринда

Шабоно

почти сонные глаза и пог-

ладил по голове. Его темная маленькая ладонь двигалась

проворно и легко, хотя казалась тяжелой и непово-

ротливой. Едва заметная тень нежности смягчила его

черты, но он не произнес ни слова. Интересно, подумала я,

знает ли он, что во время болезни я почувствовала, как

клюв колибри рассекает мне грудь. Об этом я не рассказы-

вала никому.

Вокруг Пуривариве собралась группа мужчин с ли-

цами и телами, раскрашенными черной краской. Они

вдули друг другу в нос эпену и стали слушать его закли-

нания, которыми он молил хекур покинуть свои убежища

в горах. В слабом свете очагов черные мужские фигуры все

больше походили на тени. Они тихо вторили песнопениям

шамана. Во все убыстряющемся темпе невнятной скорого-

ворки постепенно нарастала мощь и угроза, и я почувство-

вала, как по спине у меня пробежал холодок.

Вернувшись в хижину, я спросила Ритими, что это за

обряд исполняют мужчины.

- Они направляют хекур в деревню Мокототери

убивать врагов.

- И враги действительно умрут?

Подтянув коленки, она вперила задумчивый взгляд в

кромешную черноту безлунного и беззвездного неба над

пальмовой крышей и тихо сказала:

- Умрут.

В полной уверенности, что настоящего набега так и не

будет, я засыпала и просыпалась под пение заклинаний. Я

не столько слышала, сколько зримо представляла себе зву-

ковые образы, которые взлетали и падали, уносясь с дымом

очагов.

Прошло несколько часов. Я поднялась и села у

хижины. Почти все мужчины разошлись по своим гама-

кам. На поляне осталось лишь десять человек, в том числе

Этева. Закрыв глаза, они вторили песне Пуривариве. В

пропитанном сыростью воздухе слова доносились четко и

внятно:

Следуй за. мной, следуй за моим видением.

Следуй за мной над вершинами деревьев.

Взгляни на птиц и мотыльков; таких красок ты

никогда не увидишь на земле.

Я возношусь на небеса к самому Солнцу.

Песню шапори внезапно прервал один из мужчин. С

криком: - Меня ударило солнце - жжет глаза! - он

вскочил и беспомощно оглянулся в темноте. Ноги его под-

косились, и он с глухим ударом рухнул на землю. Никто

словно ничего и не заметил.

Голос Пуривариве звучал все требовательнее, словно в

стремлении возвысить всех мужчин до представленного им

образа. Он снова и снова повторял свою песню тем, кто еще

оставался рядом. Чтобы мужчины не заплутали в тумане

своих видений, он предупредил их, что на пути к Солнцу в

лесных дебрях и сплетении корней их подстерегают острые

копья бамбуковых листьев и ядовитые змеи. Но больше все-

го он убеждал мужчин не впадать в сонное забытье, а шаг-

нуть из тьмы ночи в белую тьму солнца. Он обещал им, что

их тела пропитаются жаром хекур, & глаза их засияют дра-

гоценным солнечным светом.

Я просидела у хижины до тех пор, пока заря не стерла

с земли остатки сумерек, и в надежде обнаружить какое-

нибудь явное свидетельство их путешествия к Солнцу, ста-

ла переходить от одного мужчины к другому, пристально

вглядываясь в их лица.

Пуривариве провожал меня полными любопытства

глазами и с насмешливой улыбкой на изрезанном морщи-

нами лице.

- Ты не найдешь видимых следов того, что они летали

к Солнцу, - сказал он, словно читая мои мысли. - Глаза

их тусклы и красны от бессонной ночи, - добавил он, ука-

зывая на мужчин, тупо уставившихся в пустоту и совер-

шенно безразличных к моему присутствию. - Драгоцен-

ный свет, отражение которого ты ищешь в их зрачках,

сияет теперь у них внутри. И видят его только они сами.

И не дав мне спросить о его путешествии к Солнцу, он

вышел из шабоно и скрылся в лесу.

В последовавшие за этим дни в деревне воцарилось

мрачное тягостное настроение. Поначалу я лишь смутно

чувствовала, а затем уже не могла отделаться от уверен-

ности, что от меня намеренно скрывают приближение не-

коего события. Я стала угрюмой, замкнутой и раздражи-

тельной. Пытаясь перебороть ощущение отчужденности, я

старалась скрыть свои дурные предчувствия, но меня слов-

но осаждали некие не поддающиеся определению силы.

Если я спрашивала Ритими или любую другую женщину,

не надвигаются ли какие-то перемены, они даже не

реагировали на мой вопрос и вместо этого затевали разговор

о каком-нибудь дурацком случае в надежде меня рас-

смешить.

- На нас готовится набег? - наконец спросила я у

Арасуве в один прекрасный день.

Он повернул ко мне озабоченное лицо, словно пытался,

но не мог разобрать мои слова.

Я сконфузилась, разнервничалась и чуть не заплакала.

Я сказала ему, что не такая уж я дура, чтобы не замечать,