Доннер Флоринда

Шабоно

за мной она повторяла название по-испански, затем

по-английски, а ей начинал вторить вечерний хор жен вож-

дя и нескольких других женщин, каждый вечер

собиравшихся в нашей хижине.

Я удобно устроилась в гамаке, а пальцы Тутеми

принялись прядь за прядью перебирать мои волосы в

поисках воображаемых вшей; я-то не сомневалась, что у

меня их нет - пока нет. На вид Тутеми была пятью-

шестью годами младше Ритими, которой, по-моему, было

около двадцати. Она была выше ростом и крупнее, а живот

ее округляла первая беременность. Она была робка и за-

стенчива. Я часто замечала в ее глазах какое-то печальное,

отсутствующее выражение, и временами она разговаривала

сама с собой, словно размышляя вслух.

- Вши, вши! - закричала Тутеми, прервав англо-

испанскую декламацию женщин.

- Дай-ка мне посмотреть, - сказала я, в полной уве-

ренности, что она шутит. - Разве вши белые? - спросила

я, разглядывая крошечных белых жучков на ее пальце. Я

всегда считала, что они темные.

- Белая Девушка - белые вши! - с лукавым видом

сказала Тутеми. С явным удовольствием она хрустнула ими

на зубах и проглотила. - Вши всегда белые.

Глава 7

Наступил день праздника. С самого полудня надо мной

хлопотали Ритими и Тутеми, взявшие на себя заботу меня

украсить. Заостренным кусочком бамбука Тутеми остригла

мне волосы на общепринятый манер, а острой, как лезвие

ножа, травинкой выбрила макушку. Волосы с моих ног она

удалила с помощью абразивной пасты, приготовленной из

золы, растительной смолы и ила.

Ритими разрисовала мне лицо волнистыми линиями, а

все тело расписала затейливыми геометрическими узорами

с помощью разжеванной веточки. Мои ноги, красные и

опухшие после удаления волос, остались нераскрашен-

ными. К моим сережкам-колечкам, которые мне удалось

отстоять, она прикрепила по розовому цветку вместе с пуч-

ками белых перьев. К предплечьям, кистям рук и коленкам

она привязала красные шнурки из хлопковой пряжи.

- О нет. Только не это, - воскликнула я, отскакивая

подальше от Ритими.

- Да это совсем не больно, - заверила она меня, а

потом негодующе спросила: - Ты что, хочешь выглядеть,

как старуха? Это же не больно, - настаивала Ритими, ходя

за мной по пятам.

- Оставь ее в покое, - сказал Этева, доставая с возвы-

шения лубяной короб. Оглядев меня, он расхохотался. Его

крупные белые зубы и прищуренные глаза, казалось, на-

смехались над моим смущением. - Не так уж много у нее

волос на лобке.

Я с облегчением повязала вокруг бедер красный хлопко-

вый пояс, который дала мне Ритими, и рассмеялась вместе с

ним. Убедившись, что широкий плоский пояс повязан так,

что его бахрома полностью скрывает неуместную раститель-

ность, я сказала Ритими: - Вот видишь, ничего не видно.

Ритими оставила это без внимания и, равнодушно

пожав плечами, продолжала обследовать собственный ло-

бок в поисках хотя бы одного волоска.

Загорелое лицо и тело Этевы украшали круги и

завитушки. Поверх лобкового шнурка он повязал толстый

круглый пояс из красной хлопковой пряжи, на предплечь-

ях - узкие полоски обезьяньего меха, к которым Ритими

прикрепила загодя отобранные Этевой из короба белые и

черные перья.

Запустив пальцы в липкую смолистую пасту, приго-

товленную сегодня утром женами Арасуве, Ритими вытер-

ла их о волосы Этевы. Тутеми сразу же взяла из другого

короба целый пучок белых пушистых перьев и прилепила

их к его голове, так что он словно оказался в белой меховой

шапке.

- Когда начнется праздник? - спросила я, глядя, как

несколько мужчин оттаскивают прочь с уже расчищенной

от растительности поляны огромные кучи банановой кожуры.

- Когда будет готов банановый суп и все мясо, -

ответил Этева, расхаживая по хижине, чтобы мы вдоволь

им налюбовались. Его губы кривились в улыбке, а на-

смешливые глаза все еще были прищурены. Он взглянул

на меня и вынул изо рта табачную жвачку. Положив ее на

обломок калабаша, он мощной высокой дугой сплюнул

поверх своего гамака. С уверенным видом человека, чрез-

вычайно довольного своей внешностью, он еще раз повер-

нулся перед нами и вышел из хижины.

Мокрую от его слюны жвачку подобрала малышка Тешома.

Запихнув ее в рот, она принялась сосать с таким же

наслаждением, с каким я бы сейчас вгрызлась в шоколад-

ку. Ее мордашка, обезображенная торчащей изо рта жвач-

кой, выглядела уморительно. Улыбаясь, она забралась в

мой гамак и вскоре заснула.

В соседней хижине я видела вождя Арасуве, возлежа-

щего в своем гамаке. Оттуда он присматривал за приготов-