Доннер Флоринда

Шабоно

недели, прежде чем Ирамамове принес

меня в хижину, где я проснулась этим утром. Взобравшись

на самую высокую скалу, я окинула окрестности взглядом

в надежде увидеть огни миссии. Должно быть, она дальше,

чем рассчитывал Ирамамове, подумала я. Одна лишь тем-

нота, выползая из реки, медленно взбиралась на скалы по

мере того, как в небе таяли последние следы солнца. Я про-

голодалась, но не рискнула обследовать песчаный берег в

поисках черепашьих яиц.

Лежа в каноэ, я никак не могла решить, то ли мне

положить рюкзак под голову, как подушку, то ли укутать

им озябшие ноги. Сквозь густое сплетение ветвей я видела

прозрачное небо, полное бесчисленных крошечных звезд,

сверкающих, словно золотые пылинки. Упрятав ноги в

рюкзак и уплывая в сон, я надеялась, что мои чувства, как

свет звезд, дойдут до тех, кого я любила в этой лесной

глуши.

Вскоре я проснулась. Воздух звенел криками сверчков

и лягушек. Я села и огляделась, словно взглядом могла

разогнать темноту. Потоки лунного света сочились сквозь

полог ветвей, разрисовывая песок причудливыми тенями,

оживающими при малейшем шорохе ветра. Даже закрыв

глаза, я остро чувствовала, как эти тени задевают каноэ.

Стоило сверчку прервать свое неумолчное стрекотание, как

я открывала глаза и ждала, пока он запоет снова. Наконец

рассвет заставил смолкнуть все крики, шорохи и посвисты

ночного леса. Окутанные туманом листья были как бы осы-

паны тончайшей серебряной пыльцой.

Над деревьями взошло солнце, окрасив облака в оран-

жевый, пурпурный и розовый цвета. Я выкупалась,

выстирала одежду мелким речным песком, разложила ее

для просушки на каноэ и раскрасила себя пастой оното.

Я была даже рада, что не добралась до миссии накану-

не, как надеялась поначалу, и что у меня еще есть время

посмотреть, как облака изменяют облик неба. На востоке,

омрачая горизонт, громоздились тучи. Вдали сверкали

молнии, спустя долгое время доносились громовые раскаты,

и белые полосы дождя неслись по небу на север, значитель-

но опережая меня. Я подумала, не греются ли где-нибудь

здесь на солнышке аллигаторы среди разбросанного на пес-

ке плавника. Немного проплыв дальше, я вынеслась на

широкий разлив вод. Течение стало таким сильным, что я

с большим трудом уводила лодку от водоворотов на мелко-

водье у каменистых берегов.

На какое-то мгновение я решила, что мне привиделся

длинный долбленый челнок, пробирающийся против те-

чения вдоль другого берега. Я встала во весь рост, отчаянно

замахала майкой и расплакалась от радости, увидев, как

челнок направляется ко мне через водную ширь. С хорошо

рассчитанной точностью тридцатифутовое каноэ пристало

к берегу всего в нескольких шагах от меня.

Из каноэ, улыбаясь, выбрались двенадцать человек -

четыре женщины, четверо мужчин и четверо детей. Они

странно выглядели в своей цивилизованной одежде и с

лицами в пурпурных узорах. Их волосы были острижены,

как мои, но макушки не были выбриты.

- Макиритаре? - спросила я.

Женщины закивали, прикусив губы, словно пытались

сдержать смешок. Потом их подбородки дрогнули, и они

разразились неудержимым хохотом, которому стали

вторить мужчины. Я поспешно натянула джинсы и майку.

Самая старшая из женщин подошла поближе. Она была

невысока ростом, коренаста, ее платье без рукавов откры-

вало круглые толстые руки и длинные груди, свисавшие до

самого пояса. - Ты та самая, что ушла в лес со старухой

Итикотери, - сказала она, словно встретить меня плыву-

щей по реке в челноке, сделанном ее народом, было самым

обычным в мире делом. - Мы знаем о тебе от отца в

миссии. - После официального рукопожатия старуха поз-

накомила меня со свои мужем, тремя дочерьми, их мужь-

ями и детьми.

- Мы недалеко от миссии? - спросила я.

- Мы выехали оттуда ранним утром, - сказал муж

старухи. - Мы навещали родственников, которые живут

неподалеку.

- Она стала настоящей дикаркой, - воскликнула

младшая из дочерей, указывая на мои изрезанные ноги с

таким возмущенным видом, что я едва удержалась от сме-

ха. А та обыскала мое каноэ и потрясла пустым рюкзаком. -

У нее нет обуви, - изумленно сказала она. - Она настоя-

щая дикарка!

Я посмотрела на ее босые ноги.

- Наша-то обувь лежит в каноэ, - заявила она и

принялась доставать из лодки целую кучу разнообразной

обуви. - Видишь? У нас всех есть обувь.

- У вас есть какая-нибудь еда? - спросила я.

- Есть, - заверила меня старуха, попросив дочь отне-

сти обувь в лодку и подать один из лубяных коробов.

Короб, изнутри выстланный листьями платанийо, был