Даниил Андреев

Роза мира (часть 4)

наше

поколение на этих подменах и этой лжи. И я готов твердить об

этом вновь и вновь, кстати или некстати, лишь бы мой

предупреждающий голос дошел хоть до нескольких умов и сердец,

которым еще предстоит со временем созидать и жить, а может

быть, и таких, которым еще предстоит родиться. - Только так

понимаемое общее достаточно весомо, чтобы претендовать на

примат над личным элементом. Но и этот примат не имеет права

быть абсолютным: правильное соотношение заключается в том,

чтобы большие жертвы со стороны личности приносились ради

действительно больших результатов, а ради мелких, частных

результатов достаточно и мелких жертв.

Тезис интернационализма - это грандиозная сила, и в основе

ее лежит абсолютная правда. Но ложь не замедлила вкрасться и

сюда: мысль, будто все народы по своим характерам, по своей

одаренности и по своему историческому долженствованию равны

между собой, - пустая демагогия. Разумеется, одного или

нескольких народов, особо предпочтенных Божеством перед

остальными и которым поэтому позволено больше, чем остальным, -

нет. Но каждый народ провиденциально предназначен - если

угодно, избран - для решения некоторых особых исторических и

культурных задач; и эти миссии неповторимо своеобразны. Есть

народы - обычно они бывают и численно весьма велики. -

предопределенные к колоссальным ролям планетарного значения:

другие - к заданиям более частным, более узким. Но кому больше

дано, с того больше и спросится. Как для личности, так и для

народа повышенная одаренность и масштаб суть основания не для

повышенных требовании к другим, а только к самому себе.

Одаренность и масштаб обязывают к большему, а вовсе не дают

права на то, на что остальные смертные не имеют права. Вообще,

исключительность не дает абсолютно никаких дополнительных прав:

она накладывает только дополнительные обязанности. Именно такое

понимание заключает в себе опровержение любых расистских или

националистических теорий. Когда нас пытаются уверить, будто

маленький, отсталый, почти ничего не внесший в общую

сокровищницу народ равен народу китайскому, британскому,

германскому или индийскому, - это неубедительно и вздорно,

потому что такой тезис нельзя защитить никаким щитом против

вопиющих и неопровержимых фактов. Истинное опровержение расизма

и любых сверхчеловеческих претензий - народа или отдельной

личности, безразлично - только в указании: noblesse oblige -

доблесть обязывает. Станет ли кто-нибудь, кроме людей,

пребывающих в этическом отношении на уровне дикарства,

оправдывать эксплуатацию бедных богатыми или слабых сильными? И

только нравственные дикари могут полагать, будто большая

национальная одаренность и мощь дают народу право на

эксплуатацию меньших. К сожалению, лицемерная болтовня о

пресловутом 'бремени белого человека' успела внести профанацию

и сюда. Если бремя белого человека и существует на свете, то

это не бремя колонизатора, а бремя высокоинтеллигентных

существ, обязанных просвещать темных, кормить голодных, нести

радость горюющим, лечить больных, поднимать отсталых, озарять,

украшать и смягчать их жизнь. Вот истинное бремя великих наций!

Ясно, что никакой националистический бред не может даже и

пытаться возникнуть на почве духовных полей, осененных голубыми

лепестками Розы Мира.

Остается еще третья черта старой педагогики - устремление

к будущему, - великая черта! Черта, прекрасно и гордо

отличающая людей, воспитанных этой системой. Такой человек

мыслит перспективно. Он мечтает и верит в солнце грядущего, он

вдохновляется благом будущих поколений, он чужд себялюбивой

замкнутости. Это устремление к будущему - огромный шаг вперед,

но оно еще не совершенно. Доктрина насытила это представление о

будущем определенным содержанием, сниженным и упрощенным.

Практически это представление сформировалось из двух величин:

материального изобилия и покорения природы. Такое представление

прямолинейно, как рейсшина. Оно лишено духовности, как бетон, и

материалистически наивно, как высказывания школьника 7-го

класса у пионерского костра. Да, панорама грядущего

предполагает, конечно, и материальный достаток, а впоследствии

даже изобилие. Но всеобщий достаток может быть достигнут