Даниил Андреев

Роза Мира (Часть 2)

жестокости. У меня нет смягчающих обстоятельств даже в

том, что я был несмышленым мальчишкой или попал в дурную

компанию: о таких компаниях в моем окружении не было и помину,

а сам я был великовозрастным багагаем, даже студентом. Поступок

был совершен, как и над каким именно животным - в данную минуту

несущественно. Но переживание оказалось таким глубоким, что

перевернуло мое отношение к животным с необычайной силой и уже

навсегда. Да и вообще оно послужило ко внутреннему перелому. И

если бы на моей совести не было этого постыдного пятна, я,

может быть, не испытывал бы теперь ко всякому мучению или

убийству животного такого омерзения, иногда даже до полной

потери самообладания. В ряду аксиом, ясных для меня как дважды

два, одно из первых мест занимает вот эта: в подавляющем

большинстве случаев (исключая только самозащиту от хищников,

паразитов да случай отсутствия других источников питания)

умерщвление и тем более мучительство животных безобразно,

недопустимо, недостойно человека. Это - нарушение одной из тех

этических основ, лишь твердо стоя на которых человек имеет

право именоваться человеком.

Конечно, охота, как основное средство существования

некоторых отсталых племен, никакому нравственному осуждению

быть подвергнута не может. Надо быть фарисеем от

вегетарианства, чтобы 'изобличать' готтентота или гольда, для

которых отказ от охоты равносилен смерти. Да и каждый из нас,

попав в подобные условия, может и должен поддержать жизнь свою

и других людей охотой: жизнь человека ценнее жизни любого

животного.

По этому же самому человек имеет право на самозащиту от

хищников и паразитов. Хорошо известно, что многие джайны и

некоторые последователи крайних течений буддийской этики

вкушают воду не иначе, как сквозь марлю, а при ходьбе на каждом

шагу подметают перед собой дорогу. В Индии даже находились,

кажется, такие аскеты, которые давали себя заедать паразитам.

Ярчайший пример того, как любую мысль можно довести до абсурда!

А ошибка здесь в том, что ради сбережения жизни насекомых и

даже простейших - то есть существ наименьшей ценности - человек

ставится в условия, при которых и его социальный, и его

технический прогресс делаются невозможными. Отбрасываются все

виды транспорта как источник гибели множества мелких существ,

запрет налагается даже на сельское хозяйство, вообще на

обработку почвы, так как и она влечет за собой гибель

миллиардов маленьких жизней. В современной Индии джайны

занимаются по преимуществу свободными профессиями и торговлей.

Но что стали бы они делать, если бы к этому воззрению примкнуло

большинство человечества? Конечно, такое отношение к вещам, при

котором восходящему движению человеческого рода ставится

непроницаемый потолок, не может быть признано правильным.

Но что же такое паразиты и простейшие - не с

материалистической, а с трансфизической точки зрения? Это

существа, имеющие, как и большинство других насекомых,

коллективные души, но крайне отставшие в своем пути.

Собственно, тут даже не простое отставание, а активная

демонизация Гагтунгром коллективных шельтов. В Нигойде эти

шельты находятся в состоянии рабствования, разумны лишь

отчасти, и им предстоит дорога становления, исключительная по

своей медлительности и длине. Просветление им принесет только

момент перехода нашей планеты в третий эон. Теперь же паразиты,

то есть существа наименьшей ценности, прозябают и жиреют за

счет существ высшей сравнительно ценности: животных и человека.

Поэтому мы вправе их истребить, ибо другого выхода на данном

этапе нет.

Хищники существуют за счет смертей существ той же

ценности, то есть животных, и за счет человека, существа высшей

ценности. Те виды хищников, изменить хищную природу которых мы

не в состоянии, постепенно должны быть в Энрофе истреблены.

Постепенно - не потому только, что иначе это неосуществимо, но

и потому, что за такой период времени могут обнаружиться

средства к изменению даже их природы. Безусловно, природа

многих хищных видов, особенно среди высших млекопитающих, может

быть совершенно изменена. Достаточно вспомнить собаку, этого

бывшего волка, ныне способного обходиться без мясной пищи