Шри Парамаханса Йогананда

Автобиография монаха (Часть 1)

водухом, разве может человек надеяться тот час

же постичь бездонную природу гуру?

Итак, ученики являлись и обыкновенно скоро уходили. Жаждавшие легких

путей, мгновенной симпатии и успокаивающего признания своих заслуг не

находили ничего в ашраме гуру. Учитель предлагал своим ученикам кров и

руководство на целые зоны, но многим ученикам, к несчастью,

требовалось лишь бальзамирование их 'я'. Они уходили, предпочитая

смирению бесчисленные унижения. которые им были уготованы в жизни.

Лучистый блеск Шри Юктешвара, ослепительное, проникающее в самую глубь

сияние его солнечной мудрости оказывались чересчур сильными для их

духовной болезни. Они отыскивали себе какого-нибуь другого гуру,

гораздо менее значительную личность, который усыплял их лестью и

погружал в глубокую дремоту невежества.

В первые месяцы пребывания у Шри Юктешвара я испытывал ощутимый страх

перед его замечаниями. Но скоро я увидел, что такие мучительные

словесные операции производились им только над теми учениками,

которые, как и я, просили его быть их наставником. Если же

какой-нибудь ученик, терзаемый обидой, протестовал против такого

отношения. Шри Юктешвар, нимало не оскорбляясь, погружался в молчание.

Его слова никогда не были гневными, а лишь выражали безличную

мудрость.

Он редко указывал на ошибки случайных посетителей, даже если они были

очевидными. Однако по отношению к ученикам, просившим его совета, Шри

Юштеквар чувствовал серьезную ответственность. Поистине смел тот гуру,

который берется преобразить низкопробную человеческую руду, насквозь

пропитанную 'я'! Смелость святого коренится в его сострадании к Людям.

введенным в заблуждение майей, к спотыкающимся слепцам, которые живут

в этом мире.

Отделившись от скрытого чувства обиды, я обнаружил, что число

замечаний по моему адресу заметно уменьшилось, Весьма тонким способом

учитель казалось был переплавлен в сравнительно милосердного

наставника. С течением времени я уничтожил все стены умствования и

подсознательной замкнутости /16/, которыми обычно защизает себя

человеческая личность. Наградой этому стала гармония с гуру. не

требовавшая никаких усилий. Тогда я открыл, что он доверчив,

снисходителен и полон молчаливой любви. Не склонный к изъявлению

чувств, он никогда не говорил о своих привязанностях.

Обладая набожным характером, я был сначала разобарован, что гуру

насыщен 'джняна', но, видимо, беден 'бхакти'; он выражал свои мысли в

терминах холодной духовной математики /17/. Но, настроившись в унисон

с его природой, я нашел, что мой благочестивый подход к Богу не

уменьшился, а скорее возрос. Достигший самопознания учитель вполне

способен вести разных учеников по естественным путям, соответствующим

их природным склонностям.

Мои взаимоотношения со Шри Юктешваром с виду безмолвные, обладали

скрытым красноречием. Часто я обнаруживал на своих мылях его

безмолвную подпись, делающую всякие разговоры ненужными. Сидя спокойно

около него, я ощущал, как его мирная благожелательность изливается на

все мое существо.

Беспристрастная справедливость учителя явственно проявилась во время

летних каникул первого учебного года в колледже. Я предвкушал целые

месяцы непрерывного пребывания в Серампуре вместе с гуру.

--Ты можешь взять на себя общее управление делами ашрама,--сказал Шри

Юктешвар, довольный тем энтузиазмом, с которым я появился в

обители.--В твои обязанности войдет прием гостей и руководство работой

других учеников.

Через две недели в ашрам был принят для обучения некто Кумар, молодой

крестьянин из восточной Бенгалии. Его блестящий ум быстро завоевал

привязанность учителя. В силу каких-то непостижимых соображений Шри

Юштеквар стал относиться к новому обитателю ашрама без всякой критики.

--Мукунда, пусть Кумар выполняет твои обязанности. А ты займись

подметанием помещений и работой на кухне.

Это распоряжение учителя последовало после того, как вновь поступивший

юноша пробыл у нас месяц.

Вознесенный на гребень всевластия, Кумар установил в домашнем

хозяйстве мелочную тиранию. Другие ученики молчаливо взбунтовались и

приходили ко мне за получением ежедневных распоряжений. Так

продолжалось. Так продолжалось три недели; и вот я услышал разговор

между Кумаром и учителем:

--Мукунда невозможен!--заявил юноша.--Вы назначили меня старшим, но

другие ученики ходят к нему и слушаются только его.

--Вот как раз поэтому я и послал его на кухню, а тебя в гостиную: ты

мог бы понять, что достойный руководитель желает не управлять, а