Илья Беляев

Острие Кунты (Часть 1)

или внутри ее?

Если ты видишь сетку, там нет 'внутри' или 'снаружи', она ведь

существует в другом измерении. Наше трехмерное пространство как бы 'надето'

на это измерение или, можно сказать, разворачивается из него, но само это

измерение не трехмерно. Все эти пространства вложены одно в другое, как

матрешки, и конца и края им не видно. Вход в каждое из последующих измерений

дает власть над предыдущим.

Ты хочешь сказать, что если видишь следующее пространство, то в этом

можешь проходить сквозь стены?

Не просто видишь, а можешь взаимодействовать с ним.

Стало быть, чтобы пройти сквозь стену, ты должен проскользнуть сквозь

слабую линию сетки, как бы протиснуться в щель между мирами, так?

Тоша кивнул:

Что-то вроде этого.

Ну, так что же ты не прошел сквозь камень? - решил я поддеть шефа.

Тогда, я думаю, тебя пришлось бы откачивать, - отпарировал он.

Возразить на это было нечего. Нагнувшись, я подобрал небольшой плоский

булыжник и стал вертеть его в руках. Камень был холодный и твердый, как

обычно.

Где же эти линии? Я ничего не вижу, - сказал я, бессмысленно тыкая

камень со всех сторон. Тоша усмехнулся:

Немного практики. Еще десять тысяч ведер, и ключик у нас в кармане.

Вдруг мне показалось, что я нащупал место на камне, которое было, как

будто, чуть-чуть мягче остальной части поверхности.

Попробуй другой угол. Имеет значение, под каким углом входишь, -

посоветовал Тоша, испытующе взглянув на меня. Я повернул пальцы под другим

углом и неожиданно, как будто движимая чем-то помимо моей воли, ладонь вошла

в камень, как если бы это был кусок масла. С легким треском булыжник

раскололся на две части. Не веря своим глазам, я смотрел на два обломка,

упавших на землю.

Браво! - воскликнул Тоша. - Далеко пойдете, молодой человек.

Я пробормотал:

Там, наверное, была трещина.

Возможно, - согласился начальник, надевая рюкзак. Мы тронулись в путь,

и остаток дороги прошагали в молчании.

Деревня была расположена на холмах и выглядела совсем не так, как

русские поселения. Вместо одной широкой главной улицы, улочки, состоявшие из

одноэтажных каменных домиков, теснились вкривь и вкось, то сбегая вниз, то

поднимаясь вдоль глухих глиняных заборов наверх. Людей было не видно,

выяснить, где находится магазин, было не у кого. Наконец, я заметил кучку

играющих ребятишек и решил спросить у них. Но ни один из них не знал ни

слова по-русски. В этот момент откуда-то появился невысокого роста армянин с

черными усиками, в пиджаке и сапогах, и приветливо обратился к нам с сильным

акцентом: 'Здравствуйте. Откуда вы?'

Его звали Мартын, он оказался председателем колхоза. Деревня называлась

Цахкошат. Мартын привел нас домой, и мы впервые испытали на себе кавказское

гостеприимство. Жена хозяина согрела воды, чтобы мы могли согреть и вымыть

ноги. Это было очень кстати, поскольку наши ноги были мокрые от снега, еще

не растаявшего после бури. Домочадцы побросали свои дела, и вся жизнь дома

завертелась вокруг нас, как будто мы были давно ожидаемыми и желанными

гостями. Накрыли на стол, который оказался абсолютно вегетарианским, - с

обилием зелени, неподражаемым деревенским сыром, с тонким, как газетный

лист, лавашем и прочими неизвестными нам вкусностями Перед нами поставили по

полной тарелке мацони, Мартын открыл бутылку знаменитого армянского коньяка,

были приглашены несколько соседей, и начались тосты. Отказаться от выпивки в

этой ситуации было невозможно, и нам пришлось немного пострадать. Боже мой,

за кого мы только ни пили, разве только не за мою бабушку, блуждающую где-то

в тупиках метрополитена.

Я был поражен, насколько это деревенское застолье отличалось от

городского мира, в котором я вырос Можно прожить всю жизнь в многоэтажном

доме, не зная имен собственных соседей по площадке. Здесь же мы попали на

праздник, устроенный в нашу честь совершенно незнакомыми нам людьми. Мартын

сказал, что корни кавказского гостеприимства лежат в том пастушеском образе

жизни, который веками вели горцы. Кочуя со стадом, пастухи месяцами не

видели посторонних людей, и гостя принимали, как бога.

После нескончаемого застолья наши рюкзаки были нагружены вкуснейшими

вещами домашнего изготовления, платить за которые нам не разрешили. Семья

Мартына и гости вышли за ворота и долго махали нам вслед.