Илья Беляев

Острие Кунты (Часть 1)

понимание и эмоцоиональное переживание не в силах дать

тотального проникновения в суть вещей. Спустившийся к нам луч был лестницей,

по которой нам предстояло взбираться, а тело - компасом, указывающим верное

направление.

***

Во время нашей жизни у Нели группа продолжала расти. Тоша называл меня

'отделом кадров', поскольку я знал многих людей в городе и активно занимался

вербовкой новых членов команды.

Мне нравилось быть 'ловцом человеков', наблюдая за реакцией людей на

поток и на то, что происходило нас в группе. Некоторые лишь осторожно

пробовали воду носочком и отходили в сторону, другие бросались вперед очертя

голову, оставляя позади разрушенные семьи и карьеры.

Однажды вечером, прослышав, что у нас 'что-то происходит', к нам зашел

Миша К. Он был музыкантом и много лет самостоятельно занимался йогой,

пытаясь наладить свое слабое здоровье. Будучи легким, чрезвычайно

чувствительным человеком 'эфирного типа', как определил его Тоша, Миша

моментально врубился в поток и просидел у нас допоздна. Ему все никак было

не уйти, и он продолжал задавать один и тот же вопрос: 'Что здесь

происходит?' Но нужно было успеть на метро, и он, наконец, ушел, сказав, что

обязательно придет завтра.

В четыре часа ночи раздался звонок в дверь. Я открыл и увидел стоящего

на пороге Михаила в виде, мягко говоря, странном. Он был босой, в

расстегнутом зимнем пальто, надетом прямо на исподнее, белый, как мел, руки

его тряслись.

Что случилось? - спросил я.

Икона есть? - вместо ответа выпалил он. Я впустил его, и он ринулся в

комнату, где на стене висела икона Св. Пантелеймона-целителя, принесеная

Тошей. Миша рухнул перед иконой на колени и зарыдал.

Все проснулись. Не отвечая на вопросы, Михаил продолжал стоять перед

иконой, рыдая и трясясь. Симптомы были знакомые, но Тоши дома не было, и

никто из нас точно не знал, что нужно делать. Мы боялись, что крыша у Миши

может съехать окончательно.

Позже выяснилось, что, вернувшись от нас ночью домой в состоянии весьма

возвышенном и даже отчасти экзальтированном, Михаил лег в постель и только

начал рассказывать жене о нашей команде, как был атакован. Оба почувствовали

мощное враждебное присутствие, и Мише показалось, что он сходит с ума. В

беспамятстве, он выскочил на улицу в чем был, схватил такси и помчался к

нам. Доехать было нелегко. Миша сидел на переднем сиденье, и, когда машина

уже тронулась, он, взглянув на водителя, обнаружил, что это никакой не

водитель, а Понтий Пилат. На заднем сиденье тоже кто-то был, но Миша решил,

что назад лучше не оборачиваться. Такси почему-то ехало не по Ленинграду, а

по бескрайнему заснеженному полю, на котором стояли тысячи людей, и лица их

были обращены к небу. Все эти люди были им, Мишей, в его прошлых

воплощениях. В таком виде он к нам и прибыл. Нужно было что-то с ним делать.

Я решил попробовать старый русский способ обливания одержимых холодной

водой. Читая защитные мантры, мы окатили его парой ведер, и это помогло.

Миша успокоился, забылся сном. На утро, однако, симптомы возобновились.

Теперь несчастный вообразил себя собакой: он бегал по квартире на

четвереньках, кричал 'Собака я, собака!' и гавкал. Забежав на кухню,

принялся есть из кошачьей миски, которую мы едва успели у него отнять. Тоша,

как назло, куда-то запропастился, и никто не знал, когда он вернется.

Днем ко мне пришла пациентка, солидная дама, работавшая в Интуристе. Я

попросил запереть Михаила в одной из комнат и ни под каким предлогом не

выпускать. После сеанса пациентка ненадолго задержалась, рассказывая мне о

каких-то своих проблемах, и тут Миша вырвался. Он быстро пробежал мимо дамы

на четвереньках, схватил что-то из кошачьей миски и таким же образом

ретировался. Пациентка изменилась в лице.

Кто это? - пролепетала она в ужасе. Я попытался ее успокоить:

Это Миша... лечится у нас на стационаре.

Вы что же, и таких берете?

Берем, всех берем, - ответил вместо меня Тоша. Он незаметно вошел в

квартиру. Дама была явно в затруднении, но как человек интеллигентный и, к

тому же, интересующийся экстрасенсорикой, постаралась виду не подать и,

поспешно собравшись, распрощалась. Когда она вышла, мы долго не могли прийти

в себя от хохота.

Отдышавшись, Тоша кивнул на сидевшего в углу в сторожевой позе Мишу и