Илья Беляев

Острие Кунты (Часть 1)

нужен врач', - сказал он вместо ответа. 'Какой врач? Я

сам врач'. - 'Тебе нужен врач', - повторил он и положил руку мне на лоб.

Вдруг словно пелена спала с моих глаз, и я увидел свое тело изнутри. Я

видел на физическом и энергетическом уровнях одновременно. Я видел кровь,

ритмично двигающуюся в сосудах и капиллярах, видел свое ритмически

сокращающееся сердце, легкие в непрерывной череде вдохов и выдохов,

остальные органы, мышцы, кости - все было окутано светящейся энергией,

которая питала, направляла и оживляла каждую клетку тела. В некоторых местах

я заметил темные сгустки, там циркуляция энергии была нарушена. Аура возле

этих сгустков была как бы разорвана, на ее поверхности зияли открытые дыры.

Незнакомец провел рукой вдоль моего тела, и меня как будто окатило

теплой волной. Сгустки рассосались, дыры закрылись, и моя аура превратилась

в безупречное сияющее яйцо. Я открыл глаза, чтобы поблагодарить неизвестного

за помощь, но его уже не было.

Кто это был, как ты думаешь? - спросил я.

Понятия не имею, - ответил Тоша задумчиво, потом добавил:

-- Он предупредил меня, что все будет не так, как я ожидаю, и сказал,

что мы находимся на рубеже, за которым возврата назад нет. Если мы продолжим

двигаться в том направлении, в котором идем, мы скоро престанем принадлежать

сами себе. Нам будет дано столько энергии, что она просто уничтожит нас,

если мы захотим вернуться к нормальной человеческой жизни.

Я сказал:

-- От одного старого православного монаха я слышал, что подлинное

духовное переживание часто сопровождается бесовским наваждением, причем они

следуют одно за другим, без перерыва. Возможно, это был тот случай?

-- Не знаю... В этом человеке с бородой я не чувствовал ничего темного.

Кроме того, он мне действительно помог. Что еще тебе рассказывал тот монах?

-- Он говорил, что силы Тьмы могут принимать любой облик, включая облик

Спасителя. Но они никогда не могут явиться в образе Божьей Матери.

-- Интересно. Да, монах прав: темные всегда стараться использовать

брешь, пробиваемую сильным потоком света, и войти следом.

Я сменил тему.

Ты все еще может видеть себя изнутри? Или меня?

Подожди-ка. - Тоша сфокусировал взгляд и посмотрел на меня. - Да, могу,

но не так четко, как это было с ним.

Не очень приятно осознавать, что тебя просвечивают насквозь, и я

отправился на кухню, чтобы заварить чай. Тоша последовал за мной, достал

свои бумаги и начал что-то писать. Я заметил, что его почерк имеет наклон в

левую сторону. Где-то я читал, что это признак одаренной натуры.

Обычно два-три часа в течение дня Тоша что-нибудь писал или рисовал. В

то время он закончил свою Кунта Йогу и либо писал стихи, либо 'принимал'

загадочный текст под названием 'Сутра Короны'. Я часто спрашивал Тошу о ее

скрытом смысле, но он неизменно отказывался комментировать афоризмы 'Сутры'

до ее завершения.

Я заварил чай, налил две чашки, поставил их на стол и молча сел рядом,

наблюдая, как Тоша работает, одновременно прихлебывая чай. На столе стояло

блюдце с двумя кусочками сахара, это был наш последний сахар, и я знал, что

сейчас он возьмет один из кубиков.

Неожиданно странная идея пришла мне в голову. Я решил стать одним из

этих двух кусочков сахара, чтобы посмотреть, съест меня начальник или нет.

Шанс быть съеденным был один к двум. Почему-то мне показалось, что если он

возьмет тот кусочек, в который я превращусь, то мой путь с этим человеком

будет определен. Преодолев секундное колебание, я слился с сахарным кубиком,

и через секунду Тоша взял с блюдца именно его. Потом он машинально положил

меня в рот и съел.

Глава 10

Прямо сейчас перед тобой находится невидимая дверь. Ты проходил мимо

нее бессчетное число раз. Ее нетрудно отворить, но трудно увидеть. Но именно

для того, чтобы обнаружить и открыть эту дверь, ты находишься здесь.

Через несколько дней к нам присоединились двое Тошиных учеников. Они

казались полной противоположностью друг другу: тощий и длинный Джон,

которого я уже однажды видел, выглядел мрачно и внушительно, Сережа, хрупкий

и нежный молодой человек из Севастополя, сиял непрестанной улыбкой.

До этого мы жили с Тошей вдвоем, и поначалу я встретил появление Джона

и Сережи с некоторой неприязнью, - мне не хотелось делить роль ученика с