Сатпрем

Шри Ауробиндо, или Путешествие сознания (Часть 2)

говорили о 'тайных словах, о мудрых

пророчествах, которые сообщают свой внутренний смысл лишь провидцу'

(IV.3.16). Поскольку Шри Ауробиндо уже обладал опытом, ему сразу открылось

внутреннее значение Вед, и он начал перевод обширного фрагмента из Риг

Веды, в частности, - прекрасные 'Гимны мистическому Огню'. Поразительно то,

что риши пять или шесть тысяч лет тому назад *)

*) В данном случае приведена нижняя граница датировки Вед, весьма

отличная от принятой в советской индологии (прим.пер.).

--

сумели передать с помощью мантр не только свои собственные переживания и

опыт, но и опыт 'предков', 'отцов людей', как они их называли, - (а те жили

на сколько тысячелетий раньше!) - причем этот опыт воспроизводился из

поколения в поколение без малейшего искажения, без единого пробела,

поскольку эффективность мантры зависит как раз от точности ее произношения.

Здесь перед нами - самая древняя традиция мира в ее первозданном,

нетронутом виде. То, что Шри Ауробиндо вновь открыл тайну начала нашего

человеческого цикла (может быть, прежде были и другие циклы?) в век,

который индийцы называют 'черным', в _Кали-юге_, не лишено значения. Потому

что, если правда, что Дно касается нового слоя, то и мы, должно быть, к

чему-то приближаемся. *)

*) Согласно индийской традиции, каждый цикл имеет четыре периода:

Сатья-юга, век истины (или золотой век), за ним следует век, обладающий

'тремя четвертями истины', Трета-юга, затем век 'половины истины',

Двапара-юга, и, наконец, век, когда исчезает вся истина, Кали-юга, когда

забыт Пароль. После Кали-юги наступает новая Сатья-юга, но между ними

происходит полное разрушение, _пралайя_, когда вселенная 'вновь

поглощается'. Шри Ауробиндо считает, что открытие Суперразума несет новые

возможности изменения такого цикла.

--

Однако неверно отождествлять [опыт] Шри Ауробиндо с откровением Вед.

Каким бы поразительным оно ни было для нас, для него это было только

путевой вехой, подтверждением свершенного. Воскрешать Веды в двадцатом

столетии, как будто они раз и навсегда воплотили в себе всю полноту Истины,

было бы бесполезным занятием, потому что Истина никогда не повторяет себя

дважды. Шри Ауробиндо сам писал об этом в несколько юмористическом тоне:

_Поистине, это поразительное преклонение перед прошлым есть нечто

прекрасное и страшное! В конце концов, Божественное - бесконечно, и

развертывание Истины - это, возможно, бесконечный процесс ... а не

содержимое ореха, которое полностью уже извлечено пророком или мудрецом,

первым расколовшим скорлупу, в то время как остальным ничего уж и не

остается, как релизиозно раскалывать ту же скорлупу снова и снова_ (%4).

Шри Ауробиндо собирался работать не только над индивидуальной реализацией,

подобно риши, но и над реализацией коллективной, причем в условиях, которые

сильно отличались от тех, в которых жили доисторические пастухи. Прежде

всего большую часть времени он должен был посвятить литературной работе,

что, вероятно, в настоящий момент является одним из видимых признаков его

деятельности на коллективном уровне. В 1910 г. в Пондишери приехал

французский писатель Поль Ришар и встретился с Шри Ауробиндо; он был

настолько поражен широтой его взглядов, что в 1914 г. предпринял вторую

поездку туда только для того, чтобы встретиться с ним, и на этот раз

уговорил Шри Ауробиндо изложить свои мысли на бумаге. Так было основано

обозрение на двух языках, французскими выпусками которого заведовал Ришар.

Родилась '_Арья_', или '_Обозрение Великого Синтеза_'. Но грянула война,

Ришар был отозван во Францию, и Шри Ауробиндо остался один и должен был

публиковать каждый месяц шестьдесят четыре страницы на разнообразные

философские темы, хотя он и не был философом: _Ох уж эта философия!

Позвольте сообщить вам по секрету, что я никогда, никогда, никогда не был

философом, хотя и писал философские произведения, - но это совсем другая

история. Я знал весьма мало о философии до того, как стал практиковать Йогу

и приехал в Пондишери, - я был поэтом и политиком, а не философом. Как мне

это удалось и почему? Во-первых, потому, что Поль Ришар предложил мне

сотрудничать в философском обозрении, - а поскольку моя теория такова, что

в соответствии с ней Йогин должен уметь приложить руки к любому делу, то я

не слишком сопротивлялся; затем ему пришлось идти на войну, и он оставил

меня в очень тяжелом положении: каждый месяц я должен был писать шестьдесят

четыре страницы на темы философии, причем совершенно один. Во-вторых,