Аркадий и Борис Стругацкие

Понедельник начинается в субботу

обход, но идти никуда не хотелось и хотелось

чего-нибудь поесть, потому что ел я в последний раз восемнадцать часов

назад. И я решил пустить вместо себя дубля.

Вообще я пока еще очень слабый маг. Неопытный. Будь здесь

кто-нибудь рядом, я бы никогда не рискнул демонстрировать свое

невежество. Но я был один, и я решил рискнуть, а заодно немного

попрактиковаться. В "Уравнениях матмагии" я отыскал общую формулу,

подставил в нее свои параметры, проделал все необходимые манипуляции и

произнес все необходимые выражения на древнехалдейском. Все-таки ученье

и труд все перетрут. Первый раз в жизни у меня получился порядочный

дубль. Все у него было на месте, и он был даже немножко похож на меня,

только левый глаз у него почему-то не открывался, а на руках было по

шести пальцев. Я разъяснил ему задание, он кивнул, шаркнул ножкой и

удалился, пошатываясь. Больше мы с ним не встречались. Может быть, его

ненароком занесло в бункер к З. Горынычу, а может быть, он уехал в

бесконечное путешествие на ободе Колеса Фортуны -- не знаю, не знаю.

Дело в том, что я очень скоро забыл о нем, потому что решил изготовить

себе завтрак.

Я человек неприхотливый. Мне всего-то и надо было, что бутерброд с

докторской колбасой и чашку черного кофе. Не понимаю, как это у меня

получилось, но на столе образовался докторский халат, густо намазанный

маслом. Когда первый приступ естественного изумления прошел, я

внимательно осмотрел халат. Масло было не сливочное и даже не

растительное. Вот тут мне надо было халат уничтожить и начать все

сначала. Но с отвратительной самонадеянностью я вообразил себя

богом-творцом и пошел по пути последовательных трансформаций. Рядом с

халатом появилась бутылка с черной жидкостью, а сам халат, несколько

помедлив, стал обугливаться по краям. Я торопливо уточнил свои

представления, сделав особый упор на образы кружки и говядины. Бутылка

превратилась в кружку, жидкость не изменилась, один рукав халата сжался,

вытянулся, порыжел и стал подергиваться. Вспотев от страха, я убедился,

что это коровий хвост. Я вылез из кресла и отошел в угол. Дальше хвоста

дело не пошло, но зрелище и без того было жутковатое. Я попробовал еще

раз, и хвост заколосился. Я взял себя в руки, зажмурился и стал со всей

возможной отчетливостью представлять в уме ломоть обыкновенного ржаного

хлеба, как его отрезают от буханки, намазывают маслом -- сливочным, из