Аркадий и Борис Стругацкие

Понедельник начинается в субботу

Д-давай

отпустим его, вдвоем останемся, в-вспомним старину, в-выпьем, а? Ч-что

он тут будет мучиться? Ему п-плясать надо, с д-девушками...

Хунта положил на стол ключи и сказал небрежно:

-- Общение с девушками доставляет удовольствие лишь в тех случаях,

когда достигается через преодоление препятствий...

-- Н-ну еще бы! -- загремел Федор Симеонович. -- М-много крови,

много п-песен за п-прелестных льется дам... К-как это там у вас? Только

тот достигнет цели, кто не знает с-слова "страх"...

-- Именно, -- сказал Хунта. -- И потом -- я не терплю

благотворительности.

-- Б-благотворительности он не терпит! А кто у меня выпросил

Одихмантьева? П-переманил, п-понимаешь, такого лаборанта... Ставь теперь

б-бутылку шампанского, н-не меньше... С-слушай, не надо шампанского!

Амонтильядо! У т-тебя еще осталось от т-толедских запасов?

-- Нас ждут, Теодор, -- напомнил Хунта.

-- Д-да, верно... Надо еще г-галстук найти... и валенки, такси же

не д-достанешь... Мы пошли, Саша, н-не скучайте тут.

-- В новогоднюю ночь в институте дежурные не скучают, -- негромко

сказал Хунта. -- Особенно новички.

Они пошли к двери. Хунта пропустил Федора Симеоновича вперед и,

прежде чем выйти, косо глянул на меня и стремительно вывел пальцем на

стене соломонову звезду. Звезда вспыхнула и стала медленно тускнеть, как

след пучка электронов на экране осциллографа. Я трижды плюнул через

левое плечо.

Кристобаль Хозевич Хунта, заведующий отделом смысла жизни, был

человек замечательный, но, по-видимому, совершенно бессердечный.

Некогда, в ранней молодости, он долго был Великим Инквизитором и по сию

пору сохранил тогдашние замашки. Почти все свои неудобопонятные

эксперименты он производил либо над собой, либо над своими сотрудниками,

и об этом уже при мне говорили на общем профсоюзном собрании. Занимался

он изучением смысла жизни, но продвинулся пока не очень далеко, хотя и

получил интересные результаты, доказав, например, теоретически, что

смерть отнюдь не является непременным атрибутом жизни. По поводу этого

последнего открытия тоже возмущались -- на философском семинаре. В

кабинет к себе он почти никого не пускал, и по институту ходили смутные

слухи, что там масса интересных вещей. Рассказывали, что в углу кабинета

стоит великолепно выполненное чучело одного старинного знакомого

Кристобаля Хозевича, штандартенфюрера СС в полной парадной форме, с

моноклем, кортиком, железным крестом, дубовыми листьями и прочими