Рудольф Штайнер

Очерк Тайноведения (Часть 2)

нас через наши физические органы, когда мы наблюдаем чувственно. Здесь,

вовне в пространстве - так говорит себе наблюдатель чувственного мира - есть

роза; она мне не чужда, ибо она возвещает себя мне через свой цвет и свой

запах. Должно быть только достаточно безпредубежденным, чтобы затем, когда в

ком-то работает чувственносто-свободное мышление полностью соответствующе

сказать: это возвещает себя мне нечто сущностное, которое соединяет во мне

одну мысль к другой, которое формирует организм мыслей. Существует однако

различие в ощущениях напротив тому, что наблюдатель внешнего мира имеет в

глазу и тем, что возвещает себя сущностно в чувственносто-свободном

мышлении. Первый наблюдатель чувствует себя напротив розы вовне-стоящим,

тот, который предался чувственносто-свободному мышлению, чувствует

возвещающее в нем себя сущностное как в себе, он чувствует себя с ним одним.

Кто более или менее сознательно только как сущностное желает позволить быть

действенным тому, что выступает ему напротив как внешний предмет, тот,

однако, не сможет получить чувство: то, что есть нечто сущностное для себя,

это может себя мне также через то возвестить, что я с ним как в одно

объединен. Чтобы в этом отношении верно видеть, должно быть способным иметь

следующее внутреннее переживание. Должно научиться различать между

мысленными связями, которые создают по своему произволу и такими, которые

переживают в себе, когда такому собственному произволу позволяют молчать в

себе. В последнем случае можно тогда сказать: Я остаюсь в себе в полной

тиши; я не провожу никаких мысленных связей; я отдаю себя тому, что

„во мне мыслит'. Тогда это есть полно-правно сказать: во мне действует

нечто само для себя сущностное, как и есть полно-правно сказать: на меня

действует роза, когда я вижу нечто определенное красное и воспринимаю некий

определенный запах. - При этом нет никакого противоречия, что, однако,

содержание своих мыслей черпают из сообщений Духовных исследователей. Мысли,

тогда, есть именно уже здесь, когда отдают себя им; но их не могут мыслить,

если их в каждом случае в Душе не воссоздают опять вновь. Главное приходится

на то, что Духовный исследователь пробуждает в своем слушателе и читателе

такие мысли, который таковые сначала должны извлечь из себя, в то время как

тот, кто описывает чувственно-действительное указывает на нечто, что

слушателем и читателем может быть наблюдаемо в чувственном мире.

(Путь, который ведет через сообщения Духовной науки к

чувственносто-свободному мышлению есть полностью более безопасный.

Существует, однако, еще другой, который безопаснее и, прежде всего, точнее,

зато однако, для многих людей труднее. Он изложен в моих книгах

„Теория познания Гетевского мировоззрения' („Erkenntnistheorie

der Goetheschen Weltanschauung') и „Философия свободы'

(„Philosophie der Freiheit'). Эти писания дают опять то, что может

разработать себе человеческая мысль, когда мышление отдает себя не

впечатлениям физически-чувственного внешнего мира, но только себе самому.

Тогда работает чистое мышление, не только проходящее в человеке в

воспоминаниях на чувственном, как некое в себе живущее существо. При этом в

названные писания не принято ничто из сообщений Духовной науки. И однако

показано, что чистое, только в себе работающее мышление может завоевать

заключения о Мире, жизни и о человеке. Эти писания стоят на очень важной

промежуточной ступени между познанием чувственного мира и Духовного мира.

Они предлагают то, что может завоевать мышление, когда оно возвышает себя

над чувственным наблюдением, но еще избегает вступления на путь Духовного

исследования. Кто позволяет этим писаниям воздействовать на всю свою Душу,

тот уже стоит в Духовном мире; только таковой дает себя ему как мир мыслей.

Кто чувствует себя в положении позволить воздействовать на себя такой

промежуточной ступени, тот идет безопасным путем; и он может себе, через

это, завоевать напротив высшему Миру чувство, которое на все последующее

время будет приносить ему самые прекрасные плоды.)

*

Цель погружения (медитации) в выше охарактеризованные символические

представления и ощущения есть, говоря точно, образование высших органов