Ричард Бах

Дар тому, кто рождён летать (Часть 1)

рёва мамонтоподобных двигателей, которые яростно вгрызаются в атмосферу разинутыми металлическими пастями воздухозаборников и каждую минуту пожирают десять тонн холодного воздуха, вспыхивающего керосиновыми кольцами огня и темнеющего затем в агонии, чтобы с бешеной силой быть выброшенным из угольно-черных сопел и превратиться в скорость и в полёт.

Аэропорт имени Кеннеди — достойное творение великого мастера магического искусства. Поскольку, независимо от вероисповедания, человек попадает в Лондон через пять часов, а тот, кто завтракал в Нью-Йорке и съел обед на борту, ужинать будет уже в Лос-Анжелесе.

* * *

Толпы. Мне они, обычно, не нравятся. Но почему же тогда я стою сейчас здесь — в час пик в одном из крупнейших аэропортов мира — и чувствую себя уютно и счастливо, наблюдая за тем, как роятся вокруг тысячи и тысячи людей? Потому, вероятно, что эта толпа — особого сорта.

Человеческие реки, в любом другом месте мира, струящиеся по тротуарам, вливающиеся в поезда подземки, протекающие сквозь автобусные станции каждое утро и каждый вечер — это потоки людей, которым известно только то, где они и куда направляются, а также то, что этот путь был многократно пройден ими до, и будет пройден после, ещё, и ещё, и ещё много раз.

Такого рода знание облекает подавляющее большинство представителей человечества в маску лжи, и редко кто обнаруживает свой внутренний самообман, скрывая страдания, которые испытывает в попытках преодолеть житейские проблемы, и наслаждение прошедшими и грядущими радостями жизни.

Бредущие в этих толпах не есть люди, но лишь тени — носители людей, сосуды с людьми, заточенными внутри. Это напоминает бесконечную процессию экипажей с зашторенными окнами.

Однако, в аэропорту имени Кеннеди, толпа не составлена из людей, которые появляются здесь каждое утро и каждый вечер. И отнюдь не всякий из присутствующих вполне уверен в том, где он находится, или же в том, где ему следует находиться.

Кроме того, воздух напоен таинственным ароматом исключительности ситуации, близкой к критической, и потому вполне естественным здесь выглядит обращение к совершенно незнакомому человеку, просьба о помощи и сама помощь тому, кто растерян в большей степени, чем ты сам.

Путы, которыми укреплены маски, дают слабину, занавески задернуты не так плотно и, время от времени, можно увидеть того, кто внутри.

Как-то, стоя на балконе второго этажа и глядя вниз, я вдруг подумал, что люди со всего мира, толпящиеся там — это те, кто правит странами, кто направляет весь ход истории. Это было так неожиданно. В этом человечестве чувствовался разум, и юмор, и уважение к ближнему.

Вот они — те, кто управляет правительствами, протестует против несправедливости, изменяет устройство общества; вот они — члены высшего суда своей страны, обладающие большей властью, чем любой государственный институт, любая армия, соединением воли своих сердец они способны опрокинуть любое зло, они суть те, к чьим идеалам взывают жаждущие творить любое благо.

Для них выходят газеты, делаются вещи, снимаются фильмы, пишутся книги. Должно быть, в толпах «Кеннеди» есть и преступники — подлые и развратные, грязные жестокие людишки.

Но, вряд ли их так уж много, вероятно — единицы. Иначе, как могло случиться, что я ощущаю такую теплоту внутри, глядя на скопление народа внизу?

Здание для пассажиров международных рейсов. Вот в потоке людей — темноволосая девушка в дорожном костюме цвета тёмного вина.

Она медленно продвигается к выходу, хотя видно, что ей хотелось бы проделать свой путь как можно быстрее. Пятница, восемь четырнадцать вечера. Девушка направляется к автоматическим дверям в северной части здания.

Может быть, прилетела, а может — улетает. Лицо её в некотором беспорядке, она, уделяет не слишком много внимания проблеме перемещения в пространстве, но в общем, с полной невозмутимостью позволяет толпе увлечь себя в направлении выхода.

— Осторожно! — кричит носильщик, пытаясь притормозить багажную тележку в последнее мгновение перед тем, как та мягко толкает девушку. Но он, всё же, немного отвернул в сторону, поэтому стальные колеса прокатились в двух дюймах от пальцев ее ног.

Темноволосая девушка в костюме цвета вина наконец заметила тележку, мгновенно остановилась на полушаге, на лице ее беззвучно возникло выражение «Ай!»