Ричард Бах

Дар тому, кто рождён летать (Часть 1)

но когда он может летать, жизнь имеет для него больше смысла. Для меня это звучало отнюдь не банально. Прищурившись, Бо вгляделся в горизонт:

— Похоже, там есть разрыв в облачности. Над или под, что скажешь?

— Ты летишь, тебе и решать.

— Тогда — под.

Он решил так просто для того, чтобы был повод нырнуть вниз. Как большущая летучая мышь. Янки метнулся к деревьям. Мысль Бо была теперь впереди самолёта, он радовался этому, но улыбку, конечно же, сдерживал.

Крылья машины вернулись в горизонтальное положение, и мы понеслись на восток прямо над Пенсильванским шоссе.

— Он немного опасается дать себе волю и увязнуть по самые уши, — предположила Джейн. — Он чуть-чуть чересчур подозрителен для того, чтобы снова так же полностью увлечься самолётами, как когда-то.

Он не отпустит себя. Но есть одна вещь… Видишь ли, ему не нужно говорить много слов. Он может общаться с помощью Полёта.

Ты права, Джейн. Это буквально висело в воздухе, когда он летел. Десять лет на земле, в течение которых ему хотелось криком кричать.

И теперь, когда пришло время летать снова — всего лишь перегнать машину прямым курсом в Филадельфию. Вместо того, чтобы добираться туда бочками и мёртвыми петлями. Ему не нужно было говорить ни единого слова.

— А что ты помнишь о Полёте по приборам? — спросил я.

— Ничего.

— О'кей, тогда смотри на приборы. А я буду вместо диспетчера. Четыре-девять Лима, есть на экране, поднимитесь до трех тысяч, поворот вправо, курс два-ноль, при пересечении радиуса шесть-ноль Поттстауна доложите.

Я намеревался завалить его командами, но ничего не получилось. Я предложил ему цель, он прицелился и выстрелил, не прибегая ни к каким оправданиям. Янки поднялся вверх, выполнил — теперь уже мягкий и плавный — вираж. Он вслух вспоминал:

— Радиус всегда направлен от станции, да?

— Да.

Пересекая радиус, он доложился.

Итак, я наблюдал за тем, как мой друг снова учится и как небо сдувает пыль и паутину с человека, который был некогда замечательным пилотом и вполне мог снова таковым стать.

— Я вступаю в аэроклуб Янки, — сообщил он мне.

А в другой раз сказал:

— Наверное, не слишком дорого сейчас купить Каб или Чемп, правда? Просто так, чтобы всегда иметь возможность Полетать. Ну и, конечно, в качестве капиталовложения. Цены вон как растут — может получиться вполне приличное вложение.

Мы подошли к аэропорту и — вот оно опять — я смотрел его глазами и видел гладкий серебристый нос со стрелкой измерителя скорости, и мы заходили на посадку на скорости в сто шестьдесят пять узлов плюс два узла на каждую тысячу фунтов топлива сверх тысячи, и гул двигателя Джей-57 истребителя F-100D звучал у нас в ушах — касание — 1959/1969 год — F- 100/Янки — Невада/Пенсильвания, США.

Затем — сразу же после касания — он поддернул нос вверх, так высоко, что мы почти зацепили землю хвостовым костылем.

— Бо, ты что делаешь?!

Я забыл. Мы всегда поступали так, чтобы сэкономить тормозной парашют.

Аэродинамическое торможение. Он, разумеется, тоже позабыл, для чего при посадке задирают нос.

— Дерьмовая посадка, — сказал он.

— Да, довольно мрачно. Похоже на то, что ты безнадёжен, Бо.

Однако надежда, всё же, была. Потому что мой друг — тот, кто спас мне жизнь, и так долго сам был мёртв — летал. Он снова был жив.

Слова

Мы находились в пятидесяти милях к северо-западу от Чейинн на высоте двенадцати тысяч пятисот футов. Двигатель продолжал спокойно работать, направляя Стрелу вперёд. После взлёта прошло три часа, и я надеялся, что ничего не изменится в течение предстоящих тридцати часов перелёта через страну.

Показания приборов на пульте управления были спокойными и удовлетворительными, всё говорило о том, что дела идут нормально. Видимость не ограничена. Я ещё не заполнил план Полёта.

Я пребывал там наверху, продолжая Полёт и думая о семантике, совершенно при этом не предчувствуя, что мне предстоит через четыре с половиной минуты.

Разглядывая горы и необъятную пустыню вокруг, и высоту, и давление масла, и амперметр, и первые за день редко разбросанные облака, я задумался о словах авиации и об их значениях для остального мира.

Вот, например, о плане полёта. Для думающих людей он явно означает план расчета полёта. План полёта — это определённый порядок, дисциплина, обязательство перемещаться по небу с целью.