Ричард Бах

Дар тому, кто рождён летать (Часть 1)

полёт, лишённый порядка, дисциплины, ответственности и цели. Температура масла — семьдесят пять градусов по Цельсию… Чувствуешь себя неплохо, когда на Стреле установлен охладитель масла.

Но для Федерального Управления Авиации, по-моему, план полёта — это план совсем не для полёта. А просто форма ФУА 7233-1.

План полёта — всего лишь листок бумаги величиной пять на восемь дюймов, который заполняется для оперативности при поиске и спасении на случай задержки прибытия самолёта в пункт назначения.

Для осведомлённых, план полёта — это листок бумаги. Неосведомлённые верят, что план полёта — это план расчёта полёта.

Проверив, что двигаюсь на запад от Чейинн, я вспоминал сообщение в колонке новостей: «Сегодня реактивный грузовой самолёт переехал легкий тренировочный аэроплан Цессна, припаркованный и привязанный в аэропорту. На Цессну, раздавленную в лепешку, не был заполнен план Полёта…»

Незаполненный план полёта, на газетном языке значит: «Виновен. Причина аварии. Получил по заслугам».

Почему Федеральное Управление Авиации не ознакомило газетчиков со значением термина план полёта? Не потому ли, что Управление хочет, чтобы они верили, что каждый, кто не запросил службу розыска и спасения по форме 7233-1, является виновником и причиной аварии?

Поразительно, как удобно в момент происшествия напомнить журналистам, что лёгкий аэроплан не был в плане полётов, или ещё лучше, когда они спросят: «У маленького самолёта был план полёта?», ответить неохотно, с болью: «Ну, господа, нет. Нам очень неприятно говорить об этом, но на маленький самолёт план полёта заполнен не был».

Уже не оставалось и двух минут до наступления события, относительно которого у меня не было ни малейшего предчувствия. Курс 289 градусов. Высота 12 460 футов. Но я продолжал размышление о словах.

Их так много, так много ярлыков и терминов, тщательно подобранных официальными лицами, что подозрительные пилоты могли бы посчитать их за хитро расставленные ловушки для граждан, научившихся летать частным образом.

Диспетчерская вышка, оператор воздушного движения. Откуда появились эти названия. Они ничего не контролируют, ничем не управляют. Люди, сидящие в этой вышке, беседуют с пилотами, сообщают им лётные условия.

Каждую мельчайшую операцию по контролю и управлению выполняют лётчики. Так что, семантическая деталь нисколько не важна?

Сколько раз вам приходилось слышать от нелетающих: «На вашем аэродроме нет диспетчерской вышки? Разве это не опасно?»

Вообразите себе их чувства, когда в официальной терминологии они найдут для аэродрома без контрольной вышки термин неуправляемый аэропорт! Попытайтесь это объяснить корреспондентам газет.

Слова, сами по себе, говорят, что несчастного случая можно ждать каждую минуту, вибрирующие самолёты будут падать с неба на школы и детские сады.

А вот описание миллионов и миллионов взлётов, такой взлёт совершается каждый день и каждую минуту. «Легкий самолёт поднялся с неуправляемого аэропорта, без радиосвязи, без плана полёта».

Авиатрасса звучит, подобно автомобильной трассе, как будто это ровное место на земле, где быстро и компактно мчатся автомобили.

На самом же деле, авиатрасса — это некий коридор воздушного пространства, в котором самолёты должны лететь по-возможности ближе друг к другу, иначе это было бы небо без границ.

Эшелон. Очень технический авторизованный термин, описывающий систему, которая, в самом лучшем случае, гарантирует, что каждое столкновение на средней высоте произойдет под углом менее чем 179 градусов.

Обзор других самолётов. Это тоже совсем просто. В любом обществе, отказавшем в доверии человеку, в любой цивилизации, требующей гарантированной защиты от падающих с неба консервных банок, вместо индивидуальной заботы, система обзора смущает отсутствием благородства. Почему?

Так проще, вот и всё.

Моё время закончилось, я летел точно на высоте 12 470 футов, на тридцать футов ниже предписанного эшелона для Полётов в западном направлении. Я находился на трассе Виктор 138, на пути от Чейинн к Мэдисон Боу, над штатом Вайоминг.

Другой самолёт тоже был на трассе Виктор 138, тоже на высоте 12 470 футов, но он летел в направлении, которое вывело бы его носовую часть через воздушный винт моей Стрелы, через кабину и задний фюзеляж, а, следовательно, и через ось руля направления в пустое пространство.