Ричард Бах

Дар тому, кто рождён летать (Часть 1)

Вероятнее всего, он содержал свою машину в идеальном состоянии, потому что это была часть его жизни, которую он очень любил. И, разумеется, любовь к жизни заставляла его любить и ту её часть, которой был самолёт.

А теперь давайте предположим, что однажды Эверетту пришлось сделать вынужденную посадку на заснеженной площадке высоко в горах из-за разрыва маслопровода. Допустим, он залатал маслопровод, долил масло из банок, которые всегда имел при себе в Полёте и собрался взлетать.

А вот теперь, давайте будем читать очень и очень внимательно. Предположим, что если бы Эверетту Донелли не удалось в тот раз подняться в воздух, он бы замёрз в горах и труп его был бы захоронен под толстым слоем снега, выпавшего во время бурана 8 декабря 1966 года.

Поскольку никаких дорог в той части горного массива, предположим, нет, равно, как нет там и ни малейших признаков цивилизации. И ещё скажем, что площадка, на которой Эверетт приземлился, окружена плотным кольцом шестидесятифутовых сосен. И ни малейшего ветерка, ни дуновения.

Я предложил вам рассмотреть ситуацию. Теперь давайте введём исходные данные в компьютер вместе с характеристиками данного конкретного Чемпа, высотой места над уровнем океана, типом почвы и состоянием снежного покрова на той площадке в тот день.

Некоторое время компьютер подсчитывает и, в конце концов, выдаёт окончательный результат: минимально необходимое расстояние для преодоления при наборе высоты препятствия высотой шестьдесят футов составляет 1594 фута, при условии безупречного пилотирования.

Эверетт Донелли, вероятно, вполне представлял себе ситуацию, хотя и не мог рассчитать всё с такой же точностью, как компьютер, но, измерив шагами расстояние от точки возможного начала разгона до основания стволов деревьев, получил 1180 футов.

Если откатить машину немного назад, так чтобы её хвост оказался между двумя деревьями, можно выиграть ещё семь футов. 1180 или 1187 — разница небольшая, вследствие которой ровным счётом ничто не меняется. Площадка на 407 футов короче, чем минимально необходимо.

А теперь давайте рассмотрим некоторые факты, которые не могут иметь никакого отношения к разбегу при взлёте Аэронки-Чемпиона номер 2758Е.

Допустим, Эверетт Донелли знает о надвигающемся буране и реальной перспективе гибели от холода в изуродованном самолёте. Всё это неминуемо случится, если он не сможет взлететь с первого раза.

Он вспоминает тот день, когда впервые увидел этот солнечно-желтый с багрянцем забрызганный грязью Чемп на летном поле в Пенсильвании, где после войны он учился летать. Он вспоминает, как всё лето напролет и все выходные работал, чтобы заплатить за курсы.

Он вспоминает пятнадцать тысяч лётных часов и то, как вновь нашёл этот Чемп под обломками ангара.

Он вспоминает годы, ушедшие на восстановление машины, и первый полёт Джин Донелли на этом самолёте. И ещё то, что ни на какой другой машине, кроме Чемпа с номером 2758Е она летать не согласится.

Он вспоминает самый первый полёт своего сына и самый первый его самостоятельный полёт — в день, когда мальчишке исполнилось шестнадцать.

И он запускает двигатель и садится в кабину, даёт полный газ, и Чемп начинает двигаться в направлении противоположного конца площадки, потому что пришло время отправляться домой.

Поверьте, всё, что было сказано выше о самолётах — чистейшая правда. И проведённое мною коротенькое исследование было выполнено безупречно, поскольку в нём сконцентрировался весь опыт самолётостроения, начиная с того времени, когда человек впервые поднялся в воздух на самолёте.

Не существует ни одной теории, которая не была бы практически опробована авиаинженерами и авиаконструкторами. И все теории, и все факты утверждают, что всякая попытка взлететь при дистанции разбега на 407 футов короче, чем необходимо, для Эверетта Донелли смертельна.

Лучше вырыть яму и попытаться пережить буран. Пусть лучше ураганный ветер разнесёт самолёт на части. Тогда хотя бы пилот может попробовать выбраться из диких гор пешком. Всё, что угодно — лучше, чем попытка преодолеть заведомо непреодолимое препятствие.

Как мы уже убедились, самолёт есть машина. Это не мои измышления, и не моя прихоть. Я вообще тут ни при чём, ибо таково утверждение десятков тысяч блестящих умов, подаривших человечеству искусство и скорость полёта.

А я, всего лишь, задался целью выяснить, верит ли хотя бы один из них, что самолёт есть нечто большее чем просто машина.