Сатпрем

Шри Ауробиндо. Человеческий цикл (Часть 2)

совершенству. Конечно, у нас есть старый догмат, согласно

которому человек изначально был невинен и совершенен; представление об

идеальном состоянии раннего человечества как о гармоничном счастье свободной

и естественной жизни, в которой не было ни социального закона, ни

принуждения - ибо в них не было нужды - старо, как Махабхарата. Но даже эта

теория вынуждена признать падение человека, утратившего состояние

естественного совершенства. Это падение не было вызвано введением

социального принципа в организацию его жизни; скорее социальный принцип и

государственный метод принуждения пришлось ввести в результате этого

падения. Если же мы рассматриваем эволюцию человека не как утрату

совершенства, но как постепенное восхождение, выход человеческой природы из

инфрарационального состояния, становится ясно, что подобное развитие могло

осуществиться в широком масштабе только в результате подавления обществом

витальных и физических инстинктов его инфрарационального эгоизма и его

подчинения нуждам и законам социальной жизни. Ибо инфрарациональные

инстинкты в своей изначальной непросвещенности не могут совершенствоваться

одной своей волей, не испытывая давления необходимости и принуждения, - это

возможно только путем установления закона, отличного от их собственного,

который в конце концов научает их устанавливать еще более великий внутренний

закон, направленный на их совершенствование и очищение. Принцип социального

принуждения не всегда применялся (или, вероятно, никогда не применялся)

вполне разумно - ибо это закон человеческого несовершенства, несовершенный

по своей сути, который всегда будет несовершенным и по своим методам, и по

своим результатам; но на ранних стадиях человеческой эволюции он был

очевидно неизбежен, и пока человек в своем развитии не превзойдет причины,

обусловливающие необходимость этого закона, он не будет по-настоящему готов

принять анархию как принцип жизни.

В то же время представляется очевидным, что чем больше внешний закон

будет замещаться законом внутренним, тем больше будет приближаться человек к

своему истинному и естественному совершенству. И совершенным социальным

государством будет такое государство, в котором упразднено государственное

принуждение и человек живет по принципу свободного согласия и взаимодействия

со своими ближними. Но как можно подготовить его к осуществлению этой

великой и трудной задачи? Интеллектуальный анархизм полагается на две силы

человеческой природы, первая из которых есть просвещение разума; став

просвещенным, ум человека потребует свободы для себя, но равно будет

признавать такое же право за другими. Справедливое выравнивание произойдет

само собой на основании истинной, постигнутой в процессе самопознания и

неизвращенной человеческой природы. Возможно, этой силы было бы достаточно

(хотя, скорее всего, только при условии значительного изменения и развития

умственных способностей человека), если бы индивид мог проживать свою жизнь

преимущественно в изоляции, имея лишь малое количество точек вынужденного

соприкосновения с жизнями других людей. На самом деле наша жизнь тесно

связана с жизнями окружающих, у нас есть общее существование, общий труд,

общие усилия и стремления, без которых человечество не может достичь

высочайших вершин и всей широты своего развития.Чтобы обеспечить

согласованность действий и предотвратить столкновения и конфликты, которые

возникают в ходе этого постоянного соприкосновения, требуется другая сила,

отличная от просвещенного интеллекта. Анархистская мысль находит эту силу в

природном человеческом сочувствии, которому можно доверить (если

предоставить ему свободу выражения при надлежащих условиях) установление

естественного взаимодействия между людьми; она обращается к тому, что

американский поэт называет 'любовью товарищей', к принципу братства,

третьему и самому забытому элементу знаменитой революционной формулы.

Свободное равенство, основанное на стихийном взаимодействии, а не на

государственном насилии и социальном принуждении, - вот высочайший идеал

анархизма.

Это, похоже, может привести нас либо к свободному кооперативному

коммунизму, объединенной жизни, при которой труд и собственность всех