Х.А.Льоренте

История испанской инквизиции. Том II (Часть 3)

и независимости

всех книг, бумаг и вещей иностранных консулов, поселившихся в приморских

портах и торговых городах испанских владений. Указ был издан по случаю

опрометчивого обыска, произведенного комиссарами инквизиции Аликанте в доме

Леонгарда Стука, покойного голландского консула, и в Барселоне у

французского консула.

VIII. Эти счастливые мероприятия испанского двора прервались с падением

министра, который был их инициатором. Жертва интриги, он испытал судьбу,

выпадающую на долю великих людей, которым не удалось уничтожить заблуждения

и предрассудки, против которых они боролись. Своекорыстие, тщеславие, низкие

страсти, задетые разоблачением и подавлением злоупотреблений, ничего не

прощают тому, кто поднял завесу, а еще менее тому, кто, никогда не произнося

слов предательства или лжи, встречает их ухищрения с откровенностью и

мужеством безупречной души. Кавалер Уркихо был заключен и постоянно

содержался в строжайшей тайне в сыром застенке Памплонской крепости.

Лишенный всего, не имея возможности добыть книги, чернила, бумагу, огонь,

свет, он претерпел в долгом заточении беззаконное обращение.

IX. Фердинанд VII при своем вступлении на престол объявил

несправедливым и незаконным все сделанное относительно его в минувшее

царствование. Кавалер Уркихо, забыв ужасы восьмилетнего гонения, благословил

в Фердинанде государя, который желал необходимых реформ и добровольным актом

положил предел испытанному им ужасному обращению. Он отправился в Витторию,

когда государь, направляясь в Байонну, остановился в этом городе. Он все

пустил в ход, чтобы отвратить короля от этого гибельного путешествия.

Письма, написанные им по этому поводу его другу генералу Куэсте от 13

апреля, 8 мая и 5 июня 1808 года (вечный памятник проницательности и глубины

взглядов этого действительно государственного человека), содержат точное

предсказание всех несчастий, постигших Испанию, и указывают средства,

которые могли бы их предупредить {Эти письма находятся во втором томе

Мемуаров по истории испанской революции дона Хуана Нельерто, под э 34, 59 и

67. (Под Нельерто следует разуметь того же Льоренте. - Ред.)}. Личные

советники Фердинанда отвергли эти мудрые предостережения, предохранившие бы

монархию от бедствий, которые навлек этот неосторожный шаг.

X. Полный привязанности к испанской королевской фамилии, кавалер Уркихо

отказался явиться в Байонну, вопреки троекратному приказу Наполеона, пока не

появились акты отречения Карла IV, Фердинанда VII и принцев его семьи.

Только после того, как все эти королевские особы покинули этот город,

он прибыл туда. Он любил свою родину; он ничего не упустил, чтобы убедить

Наполеона не приводить в исполнение его планов в отношении Испании, но его

энергичная логика не имела успеха.

XI. Избранный секретарем хунты испанских нотаблей, собравшихся в

Байонне, и вслед за тем назначенный министром и государственным секретарем,

Уркихо принял эту должность. На его благородных намерениях незачем долго

останавливаться: они известны всем. Он видел, что монархия низвергнута и

погружена в анархию. Тогда, уступая насилию, воспламеняясь надеждой с

пользой послужить нации, он отдал ей свое просвещение и пожертвовал своим

покоем. Он всячески старался отвратить бедствия, которые готовы были

обрушиться на нее. Он хотел предупредить народные восстания, осквернение

храмов, разрушение городов, пожары домов, разорение семей - одним словом,

вырвать страну из бедствия гражданской и международной войн, удержать

целость ее границ и сохранить за ней то высокое положение, которого

требовала национальная честь.

XII. Находясь на этом высоком посту, в каждом несчастном он видел

своего брата, и среди бед, каких Испания не испытывала никогда, этот министр

(в чьем характере было чувство презрения ко всему бесчестному и неразумному

и в котором серьезное отношение к своим обязанностям и любовь к

общественному благу горит пожирающим пламенем, подавляющим другие страсти

или соединяющим их в одно чувство) стал не менее известен своими

дарованиями, которые развил размышлением и трудом, чем своей прежней крайней

филантропией. Наконец, он имел счастие видеть во время своего министерства

появление декрета, упразднявшего страшный трибунал святой инквизиции и