Х.А.Льоренте

История испанской инквизиции. Том II (Часть 3)

I. Карл III наследовал своему брату Фердинанду VI на испанском престоле

10 августа 1759 года и умер 17 ноября 1788 года. Главными инквизиторами в

это царствование были: дом Мануэль Кинтано Бонифас, архиепископ Фарсала; дом

Филипе Бертран, епископ Саламанки, и дом Агостино Рубин де Севальос, епископ

Хаэна. Характер этих трех человек был гуманный, сострадательный и склонный к

благожелательству. Эти качества сильно содействовали уменьшению числа

публичных аутодафе, так что если сравнить царствование Карла III с

царствованием его отца Филиппа V, то покажется, что они отделены промежутком

в несколько столетий. Прогресс просвещения шел быстрыми шагами в этот

период, и даже провинциальные инквизиторы, хотя и не наступило никакого

обновления в законах инквизиции, усвоили принципы умеренности, незнакомые им

при владычестве государей из австрийского дома. Правда, время от времени

проявлялась некоторая суровость по незначительным поводам. Но я прочел

процессы этого царствования, которые было приказано приостановить, хотя

улики в них были более убедительны, чем те, которых в царствование Филиппа V

было бы достаточно, чтобы присудить обвиняемых к сожжению.

II. Надо, однако, признать, что, несмотря на эту систему умеренности,

число процессов было еще огромно. Принимались все доносы, а затем, не теряя

времени, приступали к разбору показаний свидетелей предварительного

следствия, чтобы видеть, не получится ли отсюда какого-либо обвинения такого

свойства, которое предрассудки века считали важным. Если бы на сто начатых

процессов было только десять приговоров, то число епитимийцев превзошло бы

численность их при Фердинанде V; но трибунал был не тот. Почти все процессы

были приостановлены к моменту декретирования ареста людей, на которых

поступили доносы. События научили инквизиторов действовать с мудрой

медленностью, и они очень часто ограничивались заслушанием улик - метод,

неизвестный во времена Торквемады и его первых преемников. Пользовались

всегда умеренными средствами, чтобы тот, на кого поступил донос, отправился

в местопребывание трибунала под предлогом какого-либо дела. Его тайно

вводили в залу заседаний святого трибунала; ему показывали улики,

констатированные предварительным следствием; он отвечал на них и возвращался

к себе, дав обещание появиться на суде вторично, когда он будет уведомлен.

Иногда сокращали судопроизводство и заканчивали его приговором, налагавшим

на осужденного тайную епитимью, которую он исполнял так, что никто, кроме

комиссара трибунала, об этом не знал, и без утраты уважения, которым он мог

пользоваться в свете. Нельзя удержаться от одобрения этой меры, которая

спасала честь личностей и их семейств; следует сожалеть, во имя блага

человечества, что она не стала всеобщей.

III. Несколько процессов, начатых против видных лиц, не пошли далее

предварительного следствия. К ним принадлежали процессы маркиза де Роды,

государственного секретаря, министра помилований и юстиции; графа д'Аранды,

председателя совета Кастилии и наместника Новой Кастилии, который затем был

послом в Париже и, наконец, первым министром государства; графа де

Флорида-Бланки, в то время прокурора совета Кастилии по гражданским делам, а

потом преемника маркиза де Роды и первого министра государства; графа де

Кампоманеса, прокурора по уголовным делам, а затем управляющего тем же

советом; архиепископов Бургоса и Сарагосы и епископов Тарасовы, Альбарасина

и Ориуэлы, которые состояли в чрезвычайном совете 1767 года и двух следующих

лет по делу об изгнании иезуитов [195]. Процессы всех этих выдающихся

личностей имели одно и то же происхождение.

IV. Епископ Куэнсы дом Исидор де Карбахал-и-Ланкастер, уважаемый за

свою принадлежность к фамилии герцогов д'Абрантес, за свой сан и безупречное

поведение, за свое милосердие к бедным, был менее сведущ в истинных

принципах канонического права, чем ревностен в поддержке церковных

привилегий. Руководясь этим побуждением, он имел неделикатность сделать

представление королю о том, что Церковь гонима в своих правах, в своих

имуществах и в своих служителях, причем правительство Карла III в его

изображении походило на правительство императора Юлиана [196]. Король

поручил совету Кастилии исследовать, не подали ли повода к справедливым