Яков Лорбер

Трехдневное пребывание Отрока Иисуса в Иерусалиме

видимости оставить Его при Его убеждениях, и дать Ему понять, что мы не исключаем возможности, что тот Мальчик - обетованный Мессия, или что Он со временем им станет, потому что как-никак, но указанное пророками сходится на Нем и будто указывает на Него и на теперешнее время.
     "Противоречиями мы ничего не добьемся, а еще меньше -угрозами! Это только рассердит Его, ибо Он знает про все до самых мелочей; не чужды ему и самые сокровенные тайны храма. И было бы последним делом, если бы Он начал выкладывать известное Ему про тайны храма в присутствии Симона и римского судьи!
     "Вот почему самое главное для нас - быть мудрыми. Нужно оставить Его при Его убеждениях, и даже, в известной степени, поддержать их, а не настаивать, чтобы Он отступил от своей мысли. Ведь нам от этого вреда не будет, так что же нам с того?
     "Ведь все эти предания о Вере и о древних Писаниях нами давно уже преданы забвению, и, в сущности, нам безразлично: был ли Моисей или не было его! Наша главная задача - быть мудрыми и благодаря этому властвовать; а кроме того, жить за счет слепого человечества лучше, чем присваивать себе власть, которой мы, в конце концов, все-таки не имеем, и которая не влечет за собой ничего, кроме лишних забот и страхов.
     "Уже вчера мы произвели плохое впечатление на римлянина своей чрезмерной надменностью и высокомерием. И эта история с Захарией может вовлечь нас в крупные неприятности. Ведь с язычниками шутки плохи, и если завтра мы проявим некоторую строгость или неприязнь по отношению к этому Мальчику, мы очутимся в настоящем "римском котле"!
     "Вот почему мы должны быть хитрыми как лисы, и во что бы то ни стало загладить наши вчерашние промахи и ошибки, и я готов биться об заклад, что римлянин не коснется этой истории с Захарией, но в противном случае она послужит оружием против нас.
     "Как смотрите вы на этот совет?!
     Ответил ему старший священник, который все еще бодрствовал: "Да, да, я совершенно согласен с тобою. Так будет умнее.
     "Говорить и отвечать мы обязаны, потому что Он обладает дорого оплаченным правом. Этого нельзя упускать из вида, и было бы обидно возвращать уплаченную сумму.
     "Только я того мнения, что завтра нужно дать Ему другой состав заседателей, якобы более расположенных к Нему. Как смотрите вы на это предложение?"
     Молодой левит возразил на это: "Этого мнения я не разделяю, ибо новый состав должен будет начать все снова. И нам придется долго и пространно объяснять им все, пока они не поймут, с кем имеют дело в лице этого Мальчика.
     "Мы же уже знаем Его, знаем, чего Он добивается, и нам легче Ему отвечать. А меж тем новый состав заседателей станет перед Ним, как волы перед горой! И даже при наилучшей подготовке с нашей стороны они не будут в состоянии отвечать Ему.
     "Кроме того, надо учесть и следующее, весьма важное соображение: а вдруг Он заупрямится и будет настаивать на нашем присутствии? И тогда, по требованию Симона и римлянина, придется нам явиться и держать ответ этому до отчаяния хитрому Мальчику! Это, конечно, хорошего впечатления на римлянина не произведет, и подобным поведением мы только выдадим себя с головой, как бы признав себя побежденными в этой борьбе.
     "Конечно, я не могу навязывать своего мнения и требовать, чтобы оно рассматривалось как окончательное решение, однако, с другой стороны, не исключена возможность, что сказанное мною может сбыться. А это для нас крайне нежелательно!"
     Ответил ему старший священник: "Совершенно согласен с тобою, и твоему совету мы и последуем. Но, сын мой, скажи мне, так, между прочим, что ты думаешь об этом хитреце? Я хочу знать твое личное мнение об этом отчаянно умном Мальчике: Богов Он или дьяволов?
     "Мы, носители наивысшего сана в Иудее, пляшем под дудку какого-то галилейского свинопаса?!
     "Перед таким-то презренным червем подорожной пыли должны мы трепетать и ломать себе головы насчет того, как бы только избавиться от Него подобру-поздорову! Нет-нет! Не бывало еще на свете подобного! Скажи же: что ты думаешь?"
     Сказал левит: "Дорогой и наивысший после первосвященника повелитель и правитель!