Кураев А

Сатанизм для интеллигенции

использования лекарства (действенность которого, предположим, совершенно несовместима с употреблением водки).

«Лекарством бессмертия» называл Причастие ученик ап. Иоанна св. Игнатий Богоносец в конце I века. «Я есмь хлеб жизни. Хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет. Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира. Тогда Иудеи стали спорить между собою, говоря: как Он может дать нам есть Плоть Свою? Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною… С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним» (Ин. 6,4866).

И сейчас эти слова Христа вызывают немало нареканий. Христос не сказал: вырастите себе на земле Хлеб Жизни. Он сказал, что принес этот Хлеб с небес. Он не сказал, что само наличие такого Хлеба на земле автоматически превращает ее в рай. Он сказал, что те, кто придут вкусить этот Хлеб, наследуют бессмертие. Он не сказал, что людям достаточно лишь узнать о том, что Христос учил о Хлебе Жизни – и они наследуют эту Жизнь. Он сказал, что надо его есть.

В результате нехристиане и поныне обвиняют христиан, вопервых, за то, что они проповедуют слишком легкий путь спасения и, вовторых, за то, что христианский путь легок не настолько, чтобы гарантировать спасение всем, даже атеистам. Евангелие возвестило, что никто не может быть спасен через исполнение прежних религиозных законов, но только через веру, привлекающую благодать – и это вызвало дружный хор нападок как со стороны религиозных законников, так и со стороны неверов.

Христианский путь спасения кажется и слишком легким, слишком широким, и в то же время недостаточно широким для того, чтобы возвестить неотвратимость всеобщего спасения. Блаватская упрекает христиан за то, что они убеждены в спасительности Христового приношения. Ей кажется безнравственной и кощунственной вера в то, что сам акт уверования в Евангелие и в Христа как Спасителя может очистить человека от его грехов. Неужели такое малое дело как исповедание веры во Христа может спасти человека? И тут же Блаватская возмущается противоположным: почему христиане не верят, что спастись могут вообще все, даже те,