Кураев А

Сатанизм для интеллигенции

появляется эта идея. Но там она и называется «знанием, которое не пребывало ни с одним брахманом» (БрихадараньякаУпанишада. YI, 2,8).

И нельзя сказать, что это новое знание преподносилось как евангелие («радостная весть»). Оно по меньшей мере озадачивало, а при своем последовательном усвоении и просто ввергало в отчаяние. Уже в ЧхандогьяУпанишаде обращает на себя внимание ответ, который дает вождю богов Индре созидающий дух Праджапати. Индра спрашивает: как найти и различить свое истинное «я». Сто лет он проводит в ученичестве, пока наконец ему не дается правильный ответ: «Если человек покоится в глубоком сне без сновидений, это – его „я“, это – Бессмертное, Достоверное, Всеобщее Бытие». Индра отправляется в путь, но скоро им овладевает сомнение; он возвращается и спрашивает: «Но в таком состоянии, о высочайший, человек ведь не знает о себе: „это я“, и не знает: „Они – существа“. Человек предан уничтожению. Я не вижу здесь ничего обнадеживающего». – «Именно так, – ответил Праджапати, – это действительно так»1006.

С. Н. Трубецкой – друг и ученик Владимира Соловьева и, пожалуй, лучший русский знаток истории философии, – по этому поводу заметил: «Последнее сомнение Индры относительно выгоды беспробудного сна – сампрасады – делает большую честь этому богу, так как многие из его соотечественников вполне успокаивают свои сердца в немом ничтожестве нирваны»1007.

Переселение не ведет к спасению; скорее надо искать спасения от него самого. Отныне «сумма и сущность всей индийской философии есть скорбь метемпсихоза и способ избавления от нее»1008.

Поэтому сугубо странен энтузиазм европейских проповедников реинкарнации. Ведь даже если есть реинкарнация, задача восточных «спасителей» (от Кришны до Будды) – найти путь, чтобы эта жизнь стала последней.

Знает эту скорбь (правда, порожденную не как таковой идеей реинкарнации, а идеями космических циклов) и Библия. Ветхозаветный мудрец Екклезиаст жалуется как раз на тот бесконечный космический возврат, который утешал Сократа. «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: „смотри, вот это новое“; но это было уже в веках, бывших прежде нас» (Эккл. 1,910). Ап. Павел называет цикл узаконенной повторности «суетой», от которой мается и стонет все творение (Римл. 8,20). Но теперь – появилась надежда, и «мы спасены в надежде» (Римл. 8,24).