Шейн Джон

Кристалл и путь света

когда люди узнают об учении, о котором прежде не слышали, они

первым делом хотят выяснить, где оно возникло, откуда пришло, кто его

передавал и так далее. Все эти вопросы правомерны, но о самом Дзогчене

нельзя сказать, что он принадлежит культуре какой-либо конкретной

страны. Существует тантра Дзогчена Драталгюр цавэй гюд, в которой

утверждается, что учение Дзогчен можно найти в тринадцати солнечных

системах, помимо нашей, поэтому мы даже не можем с уверенностью

сказать, что учение Дзогчен принадлежит планете Земля, тем более

какой-то отдельной национальной культуре. И хотя верно, что традиция

Дзогчена, к рассмотрению которой мы приступаем, пришла через тибетскую

культуру, в которой нашла приют с самого начала документально

зафиксированной истории Тибета, тем не менее, мы не можем утверждать,

что Дзогчен ? это тибетское учение, так как само изначальное состояние

не имеет национальности: оно вездесуще.

Но верно также и то, что повсюду живые существа пребывают в

двойственном видении, которое препятствует переживанию изначального

состояния. Когда реализовавшие существа пытались установить с ними

контакт, то им чрезвычайно редко удавалось передать изначальное

состояние без всяких слов и символов. И потому реализовавшие старались

использовать как средство общения любую обнаруженную культуру. Поэтому

культура и учения зачастую переплетаются, а в Тибете этот процесс

зашел так далеко, что невозможно понять культуру без понимания Учения.

Из этого не следует, что учения Дзогчена когданибудь были особенно

широко распространены или хорошо известны в Тибете ? скорее наоборот,

Дзогчен всегда оставался неразглашаемым Учением. Но учения Дзогчена

являются сущностью всех тибетских Учений, которая предстает в них

настолько обнаженно, что их всегда хранили в некоторой тайне и люди

зачастую их побаивались. Кроме того, учение Дзогчен существовало в

древней традиции Бон,*2 которая была исконной религией Тибета,

существовавшей до прихода буддизма из Индии. Следовательно, если

мы считаем, что учения Дзогчена являются сущностью всех тибетских

духовных традиций, как буддийских, так и бонских (хотя в действительности

сами по себе они не принадлежали ни буддизму, ни Бон), и если мы признаем,

что духовные традиции Тибета были сущностью тибетской культуры, то

сможем использовать учения Дзогчена как ключ к пониманию тибетской

культуры в целом. Взглянув под таким углом зрения, можно увидеть, что

различные аспекты тибетской культуры проявляются как грани единого

видения реализовавших существ ? Учителей духовных традиций.

Ясность изначального состояния, проявившись в умах многих Учителей,

подобно кристаллу, сверкающему в сердце культуры, испускает свои

сияющие лучи или искрящиеся отражения ? разнообразные формы тибетского

искусства и иконографии, медицины и астрологии. Постигнув природу

кристалла, мы сможем лучше осмыслить испускаемые им лучи и отражения.

Глава 3

КАК МОЙ УЧИТЕЛЬ ЧАНГЧУБ ДОРДЖЕ ПОКАЗАЛ МНЕ

ИСТИННЫЙ СМЫСЛ ПРЯМОГО ВВЕДЕНИЯ

Знание Дзогчена подобно пребыванию

на самой высокой из горных вершин:

все остальные горы

открыты взору и лишены покрова тайны,

и всякий, очутившийся на этом

высочайшем пике,

не может быть обусловлен

никем и ничем.

Из тантры раздела Дзогчена Упадеша.

Когда я пришел к своему Учителю Чангчубу Дордже, то был куда как

образован в интеллектуальном смысле. Моя голова была набита всем тем,

чему я научился в монастырских школах. Я думал, что для передачи

Учения существенно важны сложные ритуалы посвящения, и стал просить

Чангчуба Дордже дать мне одно посвящение. Я просил его очень долго,

каждый день, но он всегда отказывался. Что толку? ? говорил он. ?

Ты и так уже получил посвящений от других своих учителей. В учении

Дзогчен такие посвящения ? не главное. Передача дается не только в

формальных посвящениях. Но, несмотря на его слова, я настаивал на

совершении полного ритуала посвящения, наподобие тех, что всегда

давали мне другие учителя. Я не был удовлетворен его ответами: мне

хотелось, чтобы он надел особый головной убор, приготовил мандалу,

возлил воду из кувшина на мою голову или сделал что-нибудь еще в этом

роде. Вот чего я искренне, от всей души желал, но Учитель все

отказывался.

Я так долго настаивал, что он, в конце концов, согласился и пообещал,

что примерно через два месяца, в день Падмасамбхавы, десятый день