Шейн Джон

Кристалл и путь света

Тогдэна были длинные волосы и длинная густая борода, и когда я

впоследствии попал на Запад, то оказалось, что он удивительно похож

на портреты Карла Маркса, которые я там увидел, разве что очков он

не носил. Дядя был примером практика, который получает признание как

Учитель лишь благодаря тем качествам, которые проявляет в результате

практики, а не потому, что его объявили перерождением какого-либо

жившего прежде знаменитого Учителя. Когда Тогдэн впервые попал к

Адзому Другпа, его ум был настолько расстроен, что он едва ли мог

понять что-то из учений, которые этот Учитель давал на ежегодном

летнем учебном ритрите, проводившемся где-нибудь на высокогорье, в

палаточном городке, похожем на стойбище кочевников, ? этот лагерь

возникал на время ритрита, а потом исчезал. Благодаря Адзому Другпа

Тогдэн сумел справиться с болезнью настолько, что ко времени окончания

летнего ритрита уже мог делать некоторые практики.

Учитель предложил дяде побыть в одиночном затворничестве, но тот не

был способен понимать Учение и потому не знал, что нужно делать в

таком ритрите. И вот какой выход из этого положения нашел Адзом

Другпа: он послал моего дядю в пещеру, находившуюся на расстоянии

четырех дней пути, велев ему оставаться там и практиковать до тех

пор, пока за ним не пришлют, а с ним в качестве провожатого отправил

другого ученика. Этот ученик уже многие годы следовал учению Адзома

Другпа и был серьезным практиком. Человек он был простой, не

интеллектуал, и больше всего занимался практикой чод. Эта практика

направлена на преодоление привязанности к своему я и зависимости от

нее путем мысленного подношения собственного тела. Эта практика была

разработана великой тибетской йогини Мачиг Лабдрон (1055?1149),*10

которая происходила из бонской семьи. Она соединила элементы бонских

шаманских традиций с учениями Праджняпарамита-сутры и традициями

Дзогчена, которые получила от двух своих коренных Учителей, Патампы

и Трагпы Нгонше, создав особую тибетскую форму практики, которая

представляет собой законченную самостоятельную систему; хотя ее можно

практиковать и в сочетании с другими методами. Те, кто практиковал

чод, обычно кочевали, непрерывно перебирались с места на место с самым

скудным имуществом, как нищенствующие монахи, зачастую не имея вообще

ничего, кроме ритуальных музыкальных инструментов: дамару, или

двустороннего барабанчика, колокольчика и канглинга ? трубы из

человеческой бедренной кости. Жили они в маленьких шатрах, где в

качестве центрального шеста использовался ритуальный трезубец-кхатванга,

а четыре ритуальных кинжала, пурба, служили колышками. Эту практику

делают обычно в уединенных и пустынных местах, вроде пещер и горных

вершин, но в особенности на кладбищах и в местах сожжения трупов, чаще

всего ночью, когда устрашающая энергия таких мест обостряет чувства

практикующего. Находясь один в темноте, он призывает всех, перед кем

имеет кармические долги, прийти и получить плату; используя в качестве

подношения собственное тело. Среди приглашенных ? Будды и просветленные

существа, для которых йогин мысленно преображает подношение в нектар,

и все существа шести миров, для которых подношение умножается и

превращается, сообразно вкусам каждого, в нечто полезное и приятное.

Кроме того, вызываются и приглашаются демоны и злые духи, которым

в качестве угощения подносится само тело, как оно есть. Внутренние

демоны ? это обычно скрытые страхи, например, страх болезни или

смерти, которые можно преодолеть только вынеся их на передний край

сознания; существуют также демоны ? вредоносные энергии, и эта

практика дает йогину возможность их привлечь и в конце концов

подчинить. У нас есть инстинкт самосохранения, и мы стараемся

защититься от воображаемого вреда. Но наша попытка самозащиты в

конечном счете вызывает еще большее страдание, потому что еще глубже

вовлекает нас в ограниченность двойственного видения ? разделение мира

на себя самого и другое. В практике чод мы призываем то, что страшит

нас больше всего, и открыто предлагаем то, что обычно более всего

хотим защитить, и потому благодаря этой практике отсекаются две

привязанности: к эго и к своему телу. Название чод означает отсекать,

но отсекается здесь не само тело, а наша привязанность: человеческое

тело считается драгоценной колесницей для достижения реализации.

Итак, тот практиковавший чод ученик Адзома Другпа, который сопровождал

дядю в пещеру, где ему предстояло провести затворничество, вел его