Даниил Андреев

Роза Мира (Часть 1)

ступил шага два в гущу растений и, закрыв глаза,

слушал их прикосновения, их еле слышно позванивающий шорох и

пылающий повсюду божественный зной. С этого началось. Правда, я

вспоминаю переживания этого рода, относящиеся к более ранним

годам, отроческим и юношеским, но тогда они не были еще такими

захватывающими. Но и раньше, и позже - не каждый год, но иногда

по нескольку раз за одно лето - случались среди природы, .

обязательно наедине, минуты странной, опьяняющей радости. Они

являлись, по большей части, тогда, когда за плечами оставались

уже сотни верст, пройденных пешком, и когда я неожиданно

попадают в незнакомые мне места, отмеченные пышностью и

буйством свободно развивающейся растительности. Весь, с головы

до ног, охваченный восторгом и трепетом, я продирался, не помня

ни о чем, сквозь дикие заросли, сквозь нагретые солнцем болота,

сквозь хлещущие кусты и наконец бросался в траву, чтобы осязать

ее всем телом. Главное было в том, что я в эти минуты явственно

осязал, как любят меня и льются сквозь меня невидимые существа,

чье бытие таинственно связано с этой растительностью, водой,

почвой.

В последующие годы я проводил лето, по большей части, в

области Брянских лесов, и там произошло со мною многое,

воспоминание о чем составляет отраду моей жизни, но особенно

люблю я вспоминать свои встречи со стихиалями Лиурны - теми,

кого я тогда называл мысленно душами рек.

Однажды я предпринял одинокую экскурсию, в течение недели

странствуя по Брянским лесам. Стояла засуха. Волокнами

синеватой мглы тянулась гарь лесных пожаров, а иногда над

массивами соснового бора поднимались беловатые, медленно

менявшиеся дымные клубы. В продолжение многих часов довелось

мне брести по горячей песчаной дороге, не встречая ни

источника, ни ручья. Зной, душный как в оранжерее, вызывают

томительную жажду. Со мной была подробная карта этого района, и

я знал, что вскоре мне должна попасться маленькая речушка, -

такая маленькая, что даже на этой карте над нею не обозначалось

никакого имени. И в самом деле: характер леса начал меняться,

сосны уступили место кленам и ольхе. Вдруг раскаленная,

обжигавшая ноги дорога заскользила вниз, впереди зазеленела

поемная луговина, и, обогнув купу деревьев, я увидел в десятке

метров перед собой излучину долгожданной речки: дорога

пересекала ее вброд. Что за жемчужина мироздания, что за

прелестное Божье дитя смеялось мне навстречу! Шириной в

несколько шагов, вся перекрытая низко нависавшими ветвями

старых ракит и ольшаника, она струилась точно по зеленым

пещерам, играя мириадами солнечных бликов и еле слышно журча.

Швырнув на траву тяжелый рюкзак и сбрасывая на ходу

немудрящую одежду, я вошел в воду по грудь. И когда горячее

тело погрузилось в эту прохладную влагу, а зыбь теней и

солнечного света задрожала на моих плечах и лице, я

почувствовал, что какое-то невидимое существо, не знаю из чего

сотканное, охватывает мою душу с такой безгрешной радостью, с

такой смеющейся веселостью, как будто она давно меня любила и

давно ждала. Она была вся как бы тончайшей душой этой реки, -

вся струящаяся, вся трепещущая, вся ласкающая, вся состоящая из

прохлады и света, беззаботного смеха и нежности, из радости и

любви. И когда, после долгого пребывания моего тела в ее теле,

а моей души - в ее душе, я лег, закрыв глаза, на берегу под

тенью развесистых деревьев, я чувствовал, что сердце мое так

освежено, так омыто, так чисто, так блаженно, как могло бы оно

быть когда-то в первые дни творения, на заре времен. И я понял,

что происшедшее со мной было на этот раз не обыкновенным

купанием, а настоящим омовением в самом высшем смысле этого

слова.

Быть может, кто-нибудь сказал бы, что и он живал в лесах и

купался в реках, и он хаживал по лесам и полям, и он, стоя на

тетеревином току, испытывал состояние единения с природой, и,

однако же, ничего, схожего со стихиалями, не ощутил. Если так

скажет охотник, удивляться будет нечему: в этом разрушителе

природы стихиали видят врага и осквернителя, и нет более

верного способа сделать невозможной их близость, как захватить

с собой в лес охотничье ружье. Если же это скажет не охотник -

пусть он со вниманием припомнит недели своей жизни среди