Даниил Андреев

Роза Мира (Часть 1)

не есть

исключительный дар, ведомый лишь избранникам. Избранникам

ведомы праведность и святость, героизм и мудрость, гениальность

и талант. Но это - лишь раскрытие потенций, заложенных в каждой

душе. Пучины любви, неиссякаемые родники творчества кипят за

порогом сознания каждого из нас. Религия итога будет стремиться

разрушить эту преграду, дать пробиться живым водам сюда, в

жизнь. В поколениях, ею воспитанных, раскроется творческое

отношение ко всему, и самый труд станет не обузой, но

проявлением неутолимой жажды создавать новое, создавать лучшее,

творить свое. Все последователи Розы Мира будут наслаждаться

творческим трудом, обучая этой радости детей и юношество.

Творить во всем: в слове и в градостроительстве, в точных

науках и в садоводстве, в украшении жизни и в ее умягчении, в

богослужении и в искусстве мистериалов, в любви мужчины и

женщины, в пестовании детей, в развитии человеческого тела и в

танце, в просветлении природы и в игре.

Потому что всякое творчество, кроме демонического,

совершаемого во имя свое и для себя, есть богосотворчество: им

человек поднимает себя над собой, обоживая и собственное

сердце, и сердца других.

В смысле личного духовного совершенствования большинство

людей движется по медленному и широкому пути. Этот путь

проходит через браки и деторождения, сквозь причастность

различным формам деятельности, сквозь полноту и пестроту

впечатлений жизни, сквозь ее радости и наслаждения. Но есть и

Узкий Путь: он надлежит тем, кто носит в своей душе особый дар,

требующий жесткого самоограничения: дар святости. Несправедливы

религиозные учения, утверждающие Узкий Путь как единственно

правильный или наивысший. И столь же неправы общественные или

религиозные системы, отрицающие его вовсе и воздвигающие

препятствия перед теми, кто чувствует себя призванным именно к

такому пути. Вряд ли в эру Розы Мира монастыри будут

многочисленными; но они - будут, чтобы всякий, кого духовная

жажда гонит на Узкий Путь, мог бы работать над раскрытием в

себе таких способностей души, которые нуждаются в многолетнем

труде среди тишины и уединения. Если на Узкий Путь человек

встает из страха перед возмездием или из-за мечты о личном,

себялюбивом, замкнутом общении с Божеством, его победы не имеют

цены. Никакого Божества, дарующего в награду своим верным рабам

блаженное созерцание его величия, - нет. Созерцание высших сфер

есть выход личности из себя и приобщение Единому, объемлющему

все монады и зиждущему весь мир. Поэтому последователя Розы

Мира может принудить стать на Узкий Путь не духовный эгоизм, не

жажда личного спасения при холодном безразличии к другим, но

понимание, что на Узком Пути раскрываются такие дары, которыми

праведник будет помогать миру из уединения более действенно,

чем сотни живущих в миру, и которые в посмертии становятся

такою силой, что перед ней преклоняются даже могучие

демонические иерархии.

Нет никакой надобности в страшных клятвах, сопровождающих

постриг. Нет основания для осуждения и поношения того, кто по

истечении ряда лет ушел с пути. Вступающий будет давать сперва

только временный обет: на три года, на пять, на семь. Лишь

после успешного завершения таких этапов он, если хочет, получит

право принесения обета на более длительный срок; и все же

сознание безвозвратности, подозрение непоправимой ошибки не

будет томить и давить его, порождая отчаяние и бурные вспышки

неизжитого: он будет знать, что по истечении срока волен

вернуться в мир, волен избрать любой образ жизни, любой труд,

волен иметь семью, детей, не заслужив этим ни от кого ни

порицания, ни пренебрежения.

Я постарался предвосхитить отношение Розы Мира к научному

и к вненаучным методам познания, к личности, к ее правам и

долженствованию, к человеческому творчеству и труду, теперь - к

двум основным видам духовного пути: Широкому и Узкому. Чтобы

восполнить представление об ее отношении к культуре, следовало

бы остановиться на ее воззрениях на искусство - в широком

смысле слова. Но этот вопрос столь многозначен и важен, а лично

мне столь близок, что я решится посвятить ему серию глав в

одной из дальнейших частей книги. Поэтому, прежде чем перейти к

вопросу об отношении Розы Мира к другим религиям, скажу об