Флоринда Доннер

Сон ведьмы (Часть 1)

Как еще он мог

объяснить это пугающее совпадение: в тот день, когда он получил печать со

своим именем и адресом, Фрида Герцог ошиблась, положив свою позолоченную

ручку в его ранец.

Он вылил остатки пива в свой бокал и выпил до дна маленькими

глоточками. Возможно, какая-то бессознательная часть Фриды Герцог перешла

к нему вместе с этой авторучкой. Ему хотелось верить в это.

Настойчивый стук в дверь перебил его мысли.

- Эфраин! - прокричал кто-то. - старуху-иностранку, которая искала

тебя, столкнул вниз какой-то пьяница.

- Фриду Герцог! - схватив ранец со стола, он побежал туда, где уже

собралась толпа.

- Этого не может быть, - повторял он, расталкивая людей в стороны.

Она лежала на земле. Он опустился перед ней на колени. Тусклый блеск

керосиновой лампы бросал на ее лицо желтоватый отблеск. Он хотел что-то

сказать, но ни одно слово не вырвалось из его рта. Эфраин смотрел в ее

голубые глаза. Без очков - они лежали рядом, раздавленные кем-то - ее

глаза выглядели большими, внимательными, почти детскими. Складки у рта

придавали ей строгий вид. Белые зубы были слегка приоткрыты. Ему

почудилось, что она хочет что-то сказать.

- Я принес авторучки, - шепнул он, успокаивая ее. Вынув шесть

коробочек из ранца, он поднес их к ее лицу поближе. - я не отдал их

сегодня, потому что был занят составлением нескольких заказов. У нас будут

четыре новых клиента.

Она нахмурилась еще больше. Ее губы дрогнули, шепча что-то об его

увольнении с работы и об Антонии. Ее глаза стали еще больше, зрачки

расширились, а затем жизнь иссякла.

- Я работал у нее, - сказал Эфраин, ни к кому конкретно не обращаясь.

- жизнь так необычна. Только этим утром она подарила мне эту прекрасную

ручку, - рассказывал он, доставая из кармана позолоченную авторучку. Точно

и аккуратно он приложил кончик с печатью к своему предплечью. - Эфраин

Сандоваль. Канареечная хижина. Курмина, - прочитал он свое имя и адрес

громким ясным голосом. - и я могу договориться с любым из вас о продаже

такой же прекрасной ручки в кредит.

Было воскресное утро. Я и донья Мерседес сидели на площади и ожидали

выхода Канделярии из церкви. Часом раньше у меня была последняя встреча с

Эфраином Сандовалем.

На соседней скамье сидел прилично одетый достойный старичок. Он

громко читал газету из Каракаса, причем читал таким серьезным голосом и

так увлеченно, что даже не замечал улыбок людей вокруг него.

На другой стороне улицы из бара, уже открытого в это время, вышел

растрепанный пожилой мужчина. Он надел свою шляпу и, положив бутылку в

пластиковый пакет, хрипя и кашляя, пошел вниз по улице.

С необъяснимым чувством печали я взглянула на донью Мерседес. Она

надела темные очки, и я не могла видеть выражения ее глаз. Она сложила

свои руки на груди, обнимая себя, словно замерзнув на холодном ветру.

Я пыталась рассказать ей, как я понимаю теперь истории, которые

успела услышать, а она внимательно слушала.

- Ты показываешь мне различные способы манипуляции той силой, которую

Флоринда называла намерением, - сказала я.

- Привести ее в движение - это не то же самое, что манипулировать ею,

- поправила она меня, по-прежнему обнимая себя. - я пыталась сделать

большее. Как я уже говорила, я подставляю тебя время от времени в тень

этих людей, так, чтобы ты чувствовала движение колеса случая. Без этого

чувства все сделанное тобой окажется ерундой. Ты будешь переходить от

человека к человеку, выслушивая их рассказы; на миг ты окажешься в их

тени.

- Как в случае Эфраина Сандоваля? Он, конечно, ничего не делал для

того, чтобы с ним случилась подобная перемена. Но зачем мне надо было быть

в его тени? - спросила я.

- Как колесо случая передвинулось для него? Он не двигал его сам, и

все же его жизнь изменилась. Я хочу, чтобы ты почувствовала это изменение,

почувствовала это движение колеса.

Я уже напоминала тебе, что это призрак, дух Ганса Герцога передвинул

колесо для него. Так же как Виктор Джулио в момент смерти повернул колесо

случая, погубив жизнь Октавио Канту. Ганс Герцог передвинул это колесо

после своей смерти и обогатил жизнь Эфраина Сандоваля.

Донья Мерседес сняла очки и посмотрела мне в глаза. Затем раскрыла

рот, собираясь что-то добавить, но вместо этого улыбнулась и встала со