Чэнь Кайго, Чжэн Шуньчао

Подвижничество Великого Дао

от старого монаха

глоток волшебного ци, после чего сразу же выздорове-

ла. В этот раз я получила глоток волшебного ци от Вас

и я, старая подставка для костей, снова смогла под-

няться». При этих словах по знаку старухи вся семья

повалилась на колени. Смущенный Ван Липин бросил-

ся поднимать старушку, бормоча: «Бабушка очень пре-

увеличивает!»

В восточном флигеле библиотеки, в двух больших

комнатах. соединяющихся в виде буквы Т сидели в по-

зе со скрещенными ногами более трехсот слушателей.

Ван Липин стоял поблизости, оказывая на них воздей-

ствие, он давал инструкции.

«Распустите пояса. расстегните одежду, все тело

расслабьте, отрегулируйте хорошенько свою позу. По-

звоночник должен быть прямым, но не жестким. Сде-

лайте так, чтобы он был прямым, но не жестким, рас-

слабленным, но не распущенным. Кончик языка на

верхнем небе, в древности это называли „сорочьим

мостом“. Ноги закрепите надежно, надо запереть три

нижние Инь. Хорошо! Поднимите голову, смотрите впе-

ред, чем дальше, тем лучше. Посмотрит,. нет ли све-

тлой точки, какого она цвета. Хорошо! Постепенно, ме-

дленно вбирайте обратно лучи шэнь, возвращайте его

в место меж бровей, это „пещера“ из „Неба-Глаза– Пе-

щеры“. Еще дальше внутрь вбирайте…»

Слушатели сидят прямо, ни одна черточка лица не

дрогнет, в помещении для тренировки тихо, спокойно,

не слышно ни голосов, ни дыхания. Ван Липин вытя-

гивает обе руки вперед, как будто легонько подпирает

что-то ладонями, потом раскачивает ими влево и впра-

во. Триста слушателей вдруг начинают раскачиваться,

словно стоят на паруснике, ныряющем по волнам. Ван

Липин потирает зажатые в руках две медные монеты, и

слушатели раскачиваются все сильнее и сильнее. Од-

ни запрокидываются назад, потом наклоняются вперед

до земли, другие быстро машут руками, кто-то бьет се-

бя в грудь, кто-то принимает грациозные танцеваль-

ные позы, некоторые же делают руками разнообраз-

ные жесты, словно говорящие на языке глухонемых.

Некоторые вдруг принимаются громко плакать, и пла-

чут горько. Другие хохочут, как сумасшедшие. Словно

пчелиный рой вылетел из улья, в обеих комнатах все

перевернулось, тишину сменил шум.

Посреди всего этого хаоса, поглядывая на странные

картины вокруг себя, стоит Ван Липин, на лице доволь-

ная детская улыбка. Через четверть часа он простира-

ет руку в направлении комнаты, вытянутой с востока

на запад, и делает кистью толчок вверх. Другую руку

опускает и легонько ею надавливает вниз. Затем пово-