Петр Демьянович Успенский

В поисках чудесного. Фрагменты неизвестного учения

об энергии центров, он часто возвращался к тому, что

называл неправильной работой центров, и к родив этой работе полового центра.

Он много рассказывал о том, что все центры крадут у полового центра его

энергию и производят с ней совершенно неправильную работу, полную ненужного

возбуждения, а взамен наделяют половой центр бесполезной энергией, с которой

он работать не способен.

Помню его слова:

'Великое дело, когда половой центр работает со своей собственной

энергией; но это бывает крайне редко.'

Припоминаю и другое его замечание, которое впоследствии оказалось

основой для многих неверных рассуждений и ошибочных заключений, а именно,

его слова о том, что три центра нижнего этажа - инстинктивный, двигательный

и половой - работают в порядке трех сил, что половой центр обычно является

нейтрализующей силой по отношению к инстинктивному и двигательному центрам,

действующим как активная и пассивная сила.

Метод объяснения, о котором я говорю, и умолчания Гурджиева в его

первых беседах привели к тому, что возникло непонимание, особенно в

последующих группах, не связанных с моей работой. Многие обнаружили

противоречия между первым изложением данной идеи и последующими

разъяснениями; иногда, стараясь держаться как можно ближе к первому

толкованию, они создавали фантастические теории, не имеющие никакого

отношения к тому, что на самом деле говорил Гурджиев. Так, некоторые группы

удержали идею трех центров (повторяю, эти группы не были связаны со мной) и

каким-то образом связали ее с идеей трех сил, с которой у нее в

действительности нет никакой связи, прежде всего потому, что у обычного

человека центров не три, а пять.

Это соединение двух идей разного порядка, масштаба и значения дало

начало дальнейшим случаям непонимания и исказило всю систему для тех, кто

думал подобным образом. Возможно, сама идея о том, что три центра -

интеллектуальный, эмоциональный и двигательный - являются выражением трех

сил, возникла из неправильно понятых и ошибочно повторенных замечаний

Гурджиева о взаимоотношениях между тремя центрами нижнего этажа.

После первой беседы о центрах Гурджиев почти каждый раз добавлял

чтонибудь новое. Как я сказал, сперва он говорил о трех центрах, затем о

четырех, о пяти и впоследствии о семи центрах.

Едва ли в эти беседы входили подробности о частях центров. Гурджиев

сказал, что центры делятся на положительную и отрицательную части, но не

указал, что такое деление для разных центров не одинаково. Затем он говорил,

что каждый центр делится на три части, три этажа, каждая из которых в свою

очередь делится, еще на три части. Но он не дал никаких примеров и не

указал, что внимательное наблюдение дает возможность различать работу

отдельных частей центров. Все это и многое другое было установлено позднее.

Например, хотя он заложил основание для изучения роли и значения

отрицательных эмоций, равно как и методов борьбы с ними (в виде отказа от

отождествления, отсутствия мнительности, умения не выражать отрицательные

эмоции), он не завершил эти теории и не объяснил, что отрицательные эмоции

совершенно бесполезны, что для них не существует нормального центра.

Далее я воспроизведу беседы и лекции в петербургской и последующих

группах в том порядке, в каком я их помню, стараясь избегать повторения

того, что приводится в первой и второй сериях лекций. Но в некоторых случаях

повторения неизбежны, и изложение идей системы в том виде, в каком их дал

сам Гурджиев, на мой взгляд, представляет большой интерес.

На встрече кто-то спросил:

- Как следует понимать эволюцию?

- Эволюцию человека, - ответил Гурджиев, - можно понимать как развитие

в нем тех сил и возможностей, которые никогда не развиваются сами по себе,

механически. Только такого рода развитие, такой тип роста указывает на

подлинную эволюцию человека. Нет и не может быть никакого иного рода

эволюции.

'Вот перед вами человек в нынешний момент его развития. Природа создала

его таким, каков он есть: притом в большинстве случаев, насколько нам

известно, он таким и остается. Изменения, которые наверняка нарушат общие

требования природы, могут произойти только у отдельных единиц.