Карлос Кастанеда

Активная сторона бесконечности

будет известно... - начал он. Все сидящие в комнате

озабоченно спешили записать его слова.

- Никогда не будет известно, - повторил он, - что чувствует жаба,

сидящая на дне пруда и толкующая жабий мир, который ее окружает.

Его голос обладал огромной силой и убежденностью.

- Итак, что вы думаете по этому поводу?

Он помахал газетой у себя над головой. Он начал читать перед

классом газетную статью, в которой описывалась работа биолога. Ученого

цитировали, когда тот описывал чувства лягушек, наблюдающих за роящимися

над их головами насекомыми.

- Эта статья демонстрирует небрежность репортера который,

безусловно, исказил слова ученого, - заявил Профессор Лорка с

авторитетом полного профессора. - Ученый, каким бы невежественным он ни

был, никогда не позводит себе антропоморфизировать результаты исследова-

ния, если он, конечно, не совершеннейший кретин.

После этого вступления он прочитал блистательнейшую лекцию об

индивидуальных особенностях нашей системы познавания, или когнитивной

системы любого организма. Он обрушил на меня в своей вступительной

лекции ливень идей и сделал их исключительно понятными и готовыми к

применению. Самой свежей идеей для меня было то, что каждый субъект

любого вида, обитающего в этом мире, интерпретирует окружающую

действительность, пользуясь данными, полученными специализированными

органами чувств. Он заявил, что человеческие существа не могут даже

вообразить, что значит находиться в мире, где царствует эхолокация, в

мире летучих мышей, где всякая постижимая точка отсчета не может быть

даже осознана человеческим мозгом. Он разъяснил, что с этой точки зрения

не может существовать двух одинаковых когнитивных систем среди различных

видов.

Когда я покинул аудиторию после полуторачасовой лекции, я

чувствовал себя покоренным блистательным интеллектом Профессора Лорки. С

этих пор я стал его горячим поклонником. Его лекции казались мне более

чем стимулирующими и заставляющими мыслить. Это были единственные лекции,

которые я всегда с нетерпением ждал. Вся его эксцентричность не значила

для меня ровным счетом ничего в сравнении с его совершенством как

преподавателя и мыслителя-новатора в сфере психологии.

Прежде чем посещать занятия Профессора Лорки, я проработал с Хуаном

Матусом на протяжении двух лет. Мой неизменный стереотип поведения с ним

заключался в том, что я обязательно рассказывал ему обо всем, что

произошло со мной в обыденном мире. При первой возможности я открыл ему,

что я испытываю к Профессору Лорке. Я превозносил Профессора Лорку до

небес и даже открыто заявил дону Хуану, что считаю Профессора Лорку

примером для подражания. Казалось, что мое искреннее восхищение

впечатлило дона Хуана, однако он произнес странное предупреждение.

- Не восхищайся людьми издалека, - сказал он. - Это самый верный

способ создания мифа. Подойди к своему профессору поближе, поговори с

ним, узнай, что он за человек. Проверь его. Если поведение профессора -

не что иное, как результат убежденности в том, что он является существом,

собирающимся умереть, тогда все, что бы он ни делал (не важно, насколько

странным бы это ни казалось), должно быть предумышленным и окончательным.

Если же это oкажется всего лишь словами, то твой профессор со всей его

философией яйца выеденного не стоит.

Я был оскорблен до глубины души тем, что я счел нечуткостью дона

Хуана. Я решил, что он слегка ревнует меня к Профессору Лорке.

Сформулировав в уме эту мысль, я почувствовал облегчение; я понял все.

- Скажи мне, дон Хуан, - попытался я закончить нашу беседу в иной

тональности, - что это за существо, собирающееся умереть? Я слышал, как

ты говорил об этом множество раз, но ты так и не разъяснил мне свою

мысль.

- Человеческие существа - это существа, собирающиеся умереть, -

сказал он. - Маги твердо придерживаются той точки зрения, что

единственный способ ухватиться за ткань нашего мира и за то, что мы

делаем в нем, - это полностью принять тот факт, что мы существа, которые

находятся на пути к смерти. Без приятия этого обязательного условия наши

жизни, поступки, да и сам мир, в котором мы живем, - все это будет

безнадежным делом.

- Но разве простое приятие этого имеет столь большое значение? -

сказал я тоном, в котором сквозил псевдопротест.

- Можешь поклясться в этом жизнью! - улыбнулся дон Хуан. - Однако

фокус не в простом приятии этого условия. Мы должны воплотить это

приятие и так прожить всю свою жизнь. Маги всех времен говорили, что