Карлос Кастанеда

Активная сторона бесконечности

из них была связана с тем,

что тревожило меня все это время. Дон Хуан сказал, что это вполне

характерно для магов-мужчин - неспособность запомнить события,

происшедшие в состоянии повышенного осознания.

Дон Хуан описывал состояние повышенного осознания как

кратковременное смещение точки сборки, которое он всякий раз вызывал у

меня, сильно ударяя меня по спине. Этим смещением он помогал мне

охватить энергетические поля, обычно находившиеся на периферии моего

осознания. Иными словами , энергетические поля, обычно находившиеся на

краю моей точки сборки, на время этого смещения оказывались в ее центре.

Такого рода смещение имело для меня два последствия - чрезвычайное

обострение мыслей и восприятия и неспособность вспомнить, вернувшись к

нормальному осознанию, что же происходило, пока я был в таком измененном

состоянии.

Мои взаимоотношения с другими учениками дона Хуана являли собой

пример обоих этих последствий. У меня были спутники, товарищи по

окончательному путешествию. Я взаимодействовал с ними только в состоянии

повышенного осознания. Четкость и границы нашего взаимодействия были

потрясающи. Расплачиваться же за это приходилось тем, что в повседневной

жизни от них оставались лишь болезненные псевдовоспоминания, приводившие

меня в отчаяние и вызывавшие беспокойные ожидания неизвестно чего. Можно

сказать, что в обычной жизни я жил в постоянном ожидании кого-то, кто

должен был внезапно возникнуть передо мной, то ли появившись из

административного здания, то ли наскочив на меня из-за угла. Куда бы я

ни направлялся, мой взор поневоле рыскал повсюду в поисках

несуществующих людей, которые, однако, существовали как никто другой.

Пока я сидел в то утро у Шипа, все, что происходило со мной в

состоянии повышенного осознания за все годы, проведенные с доном Хуаном,

вплоть до мельчайших деталей вновь превратилось в непрерывное

воспоминание. Дон Хуан жаловался, что мужчина-маг, являющийся нагвалем,

из-за размеров своей энергетической массы волей-неволей оказывается

разделен на части. Он говорил, что каждый такой фрагмент занимал особую

часть общего поля восприятия, и события, которые он переживал в каждом

таком фрагменте, должны были однажды воссоединиться в цельную, осознан-

ную картину всего, что происходило в течение его жизни.

Глядя мне в глаза, он сказал, что для этого объединения требуются

годы, и ему известны случаи, когда нагвали так и не достигали полного

сознательного охвата своей деятельности и жили разделенными.

То, что я пережил в это утро у Шипа, превосходило все, что могло

привидеться мне в самых буйных фантазиях. Дон Хуан время от времени

говорил мне, что мир магов не является неизменным, где каждое слово

окончательно и бесповоротно, а представляет собой мир непрекращающихся

колебаний, где ничто не должно приниматься как данность. Прыжок в

пропасть настолько изменил мою познавательную способность, что я смог

допускать возможности, казавшиеся прежде удивительными и неописуемыми.

Но все, что я мог сказать об объединении своих познающих фрагментов,

было лишь приближением к реальности. В то роковое утро у Шипа я пережил

нечто бесконечно более мощное, чем в день, когда впервые увидел течение

энергии во Вселенной, в день, который закончился для меня тем, что я

перенесся из университетского городка в свою постель без того, чтобы

добираться домой так, как того требовала моя познавательная система,

чтобы все событие представлялось реальным. У Шипа я воссоединил все

фрагменты своей сущности. В каждом из них я действовал в высшей степени

уверенно и последовательно и все же не имел ни малейшего представления о

том, как мне это удавалось. Это была, по существу, гигантская

головоломка, и установка на место каждого ее кусочка производила

невыразимый эффект.

Я сидел у стойки ресторана Шипа, исходил потом, безрезультатно

раздумывал и настойчиво задавал себе вопросы, на которые не существовало

ответов. Как все это было возможно? Как я мог быть разделен таким

образом? Кто мы на самом деле? Вне сомнения, мы не те, кем большинство

из нас себя считает. Я - по крайней мере, некая сердцевина меня -

обладал воспоминаниями о событиях, никогда не происходивших. Я не мог

даже плакать.

- Маг плачет, когда он фрагментирован, - как-то сказал мне дон

Хуан. - В целостном состоянии его охватывает такая дрожь, что может даже

убить его.

Меня охватила именно такая дрожь! Я сомневался, что когда-либо

встречусь со своими спутниками. Мне казалось, что все они остались с